Марксизм не был в России движущим массы течением. Это было увлечение недообразованной интеллигенции – наподобие чтения французских романов аристократией за век до Октября. Марксизм обсуждали, но его не знали. Марксизм был лишь модой. Только большевизм превратил сочинения Маркса в своего рода большевистскую «библию». Которую, впрочем, всё равно никто не читал. Собрания сочинений «основоположников» были поставлены на видном месте в каждой библиотеке, но с полок их никогда не снимали. Это была лишь часть интерьера.
Мало кто дает себе труд понять, что такое «русская интеллигенция». Между тем, в русской литературе выведено множество персонажей недоучившихся студентов, прекраснодушных фантазеров и просто сумасшедших. Интеллигентом следует называть того, что предпочитает разбрасывать вокруг себя суждения, которые никак не связаны с его профессиональной деятельностью, приносящей ему средства к существованию. А то и вовсе лишенного профессии, но имеющего образование и привычку «мыслить» и распространять свои случайные и бессистемные доводы.
Промышленное развитие и марксизм никак не совмещались в одной голове. Для делового человека, предпринимателя марксизм совершенно не нужен. Он бесполезен для тех, кто намерен создавать и развивать производство. Ни одному промышленнику не пришло бы в голову заниматься своими делом, читая Маркса, ни одному рабочему – мечтать о повышении зарплаты и сокращении рабочего дня, читая газету «Искра». Политэкономия Маркса была не экономической стратегией, а попыткой обосновать неизбежность революции. Попытка оказалась неудачной, но вывод вполне подошел большевикам, чтобы ссылаться на никем не читанное многотомье как на свой идейный базис.
Анархо-ленинизм
Россия в своей истории постоянно создает уникальность, опровергая результаты европейской мысли. Российская Империя блистала уникальностью самодержавия, не имея аналогов в Европе и определяя замечательные перспективы для русского народа и союзных ему народов Империи. Большевики также создали уникальный режим – когда все эти перспективы были сломаны, а террор против собственного народа стал открыто проводимой политикой.
Ленинско-сталинский большевизм не знал марксизма: «мы диалектику учили не по Гегелю». Современный большевизм тоже не знает марксизма, освоив только лозунги советских времен. Но он прикидывается «левой» теорией, которой в действительности не существует – вместо теории есть только взгляды на жизнь, которые свидетельствуют об интеллектуальном убожестве и отсутствии какого-либо нравственного базиса. Наследие большевизма – массы деградантов, которые уже никогда не будут в состоянии понять, что такое Россия и русские. Они ненавидят всё, что является русским, всю русскую историю, всю русскую государственность. «Я всю Россию ненавижу-с», – говорил Смердяков в романе Достоевского.
Гнусный навет на русскую историю был нужен ленинцам только для того, чтобы оправдать массовые убийства. Все эти издевки, злобные насмешки, унизительные прозвища – только для убийств. Назвать «контрой» – получить право на расстрел, назвать «буржуем» – получить право на грабеж, назвать «попом» – п олучить право на любое преступление.
Большевики сплотились из особой категории ничтожеств, исторгнутых из всех сословий. Это «простые люди», не успевшие стать разбойниками с большой дороги, это недоучившиеся бездари, мечтавшие о карьере в любой области, это несостоявшиеся деятели искусств, которым для утверждения себя в жизни надо было «сбросить с корабля истории» вообще всё, что там было. Разумеется, религию – в первую голову. Потому что она представляет собой стержень русской жизни, которую бандиты всех оттенков ломали через колено.
Ленин продолжил анархизм марксистов в своей работе «Государство и революция». Вот несколько цитат из этого антигосударственного манифеста: «Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий». «Государство есть орган господства определенного класса, который не может быть примирен со своим антиподом (с противоположным ему классом), этого мелкобуржуазная демократия никогда не в состоянии понять». «Демократическая республика есть наилучшая возможная политическая оболочка капитализма, и потому капитал, овладев (через Пальчинских, Черновых, Церетели и Ко) этой наилучшей оболочкой, обосновывает свою власть настолько надежно, настолько верно, что никакая смена ни лиц, ни учреждений, ни партий в буржуазно-демократической республике не колеблет этой власти. Надо отметить ещё, что Энгельс с полнейшей определенностью называет и всеобщее избирательное право орудием господства буржуазии». «Всякое государство есть “особая сила для подавления” угнетенного класса. Поэтому всякое государство не – свободно и не – н ародно».