— А тебе самому было достаточно? Ты же тот Боград Пламень, что покончил с собой пятнадцать лет назад?
— Вопрос риторический? — нахмуренный Боград поднялся с лежанки, — честно говоря, моему самоубийству там предшествовала встреча с колдуном Мадраксом. И, потому, я полагаю, что именно его чары, а не мое самоубийство сыграли основную роль.
— А Старх? А другие сектанты? — не отставала Гала, — и, вообще, непонятно, почему одногранным можно стать только здесь? Я не знаю ни одного человека, который бы жил только на грани, которая называется Явью. Обычно кто погибает здесь, погибает и тут.
— Не знаю, — странник явно был раздражен таким допросом, — ты думаешь, Мадракс для меня открытые уроки проводил, демонстрации всякие? Чего-чего, а свои секреты он хранить умеет. Полагаю, и в этот раз без него не обошлось.
— Ну да, кстати — робко предположил Михай, — не обошлось. Подстрелил-то меня один из его приспешников. Из компании «ММ-Страх». ММ — это Мастер Мадракс, так Гала расшифровала. А Мастером его зовут подчиненные на другой грани. Ругар этот, что Галу убить хотел. Да, кстати, мы выяснили, что Смертоносцы работают на Мадракса.
— Не спеши с выводами, — Боград усмехнулся, — а тебе, Гала, я советую лезть с вопросами не ко мне, а… мы все равно скоро подойдем к жилищу колдуна. Так что лучше его потряси.
— Потрясем, потрясем, не волнуйся, — глаза Михая хищно блеснули, — возьмем за его колдовскую бороду и потрясем. Наверное, вытрясем. Вот только…
Михай покосился на ножны и его лицо снова вмиг помрачнело.
— Мой меч, — вздохнул он горько, — мой трофей, захваченный в честном бою. Мой защитник и моя надежда…
— А что случилось? — спросила Гала с сочувствием.
— А вот че! — воскликнул Михая, доставая из ножен ржавый старый погнутый клинок, — им теперь даже не ударишь как следует — рассыплется. Только ворон пугать. Прикинь, за одну ночь в такое говно превратился!
— Думаю, дело тут не в ночи, — Гала задумалась, — по крайней мере, не во времени. А, видимо, в том, что это меч Смертоносца.
— Был, — поправил Михай.
— Был, — подтвердила Гала, — и мог снова стать. Когда Моркуш убил Смертоносца, а ты захватил его меч… в тот же день на другой грани тебя неожиданно приняли на работу в «ММ-Страх».
— Да, кстати, — дошло до Михая.
— Удивительно, ты неожиданно начал рядиться в траурный костюм, как господин Ругар на той грани, он же Смертоносец на этой.
— И че? — до Михая доходило с трудом, — это тупо униформа в «ММ-Страхе» такая. Или, как выразился тот, кто меня вербовал… дрискот.
— Дресс-код, — поправила Гала, — ладно, оставим вопросы одежды. Это испытание огнем, помнишь? После него должен был закончиться испытательный срок. И ты бы стал одним из них.
— Из Смертоносцев?
— Угу. Убив кого-то, кого не убил бы по собственной воле. Меня, например. Потому меня и заманили в «ММ-Страх». Один выстрел — и ты Смертоносец. Очнулся бы на этой грани, еще бы вырезал Бограда, Ратибора и Ялара. Вот так Мадракс попытался избавиться от подошедших слишком близко врагов, заодно исключая возможность их примирения. Может, это план был какой-то, может черный клинок Смертоносца повлиял. Ну, заколдован был специальным образом, как будто запрограммирован. Не знаю, короче.
— Это и не важно, — сказал Михай, — важно, что у Мадракса и в этот раз не выгорело. И меч свою силу потерял. Опять мы его обошли, прикинь! И еще важно, чем мне теперь сражаться. А то на хрен я нужен? Без оружия.
— Ну, это поправимо, — произнес Боград и протянул ему вполне добротный меч, — вот, ночью в деревню сходил, порылся. Оказалось, не все там были мирными крестьянами.
— Ты… как всегда! — выдохнула Гала с чувством не то восхищения, не то возмущения.
— А ты жалеешь? — скромно парировал странник.
Северная Пустыня, будучи, Северной, не отличалась жутким зноем, тем более что и здесь осень вступала в свои права. И все же сухой воздух, песок, в котором иногда вязли ноги, ветер, время от времени швырявший этот песок в лицо — все это не способствовало приятным впечатлениям от прогулки. Да и жажда мучила — путники все чаще прикладывались к флягам, которые, в свою очередь, все быстрее пустели. Когда же солнце переползло зенит, стало еще и жарковато, выступил пот.
Хуже всего в пути себя чувствовал Ялар. Мало ли, что шел по родному краю, где ему привычнее! Проблема состояла в том, что конь павшего товарища, на которого, он, по всей видимости, рассчитывал, ночью благополучно удрал, и, теперь гордый Сын Ветра тащился, подобно своим спутникам, пешком. Так что к общей неприятности похода добавилась и банальная неприспособленность жителя Северной Пустыни к пешим прогулкам. Во всяком случае, столь длительным. По этой причине Ялар через каждые два часа устраивал привал, а где-то посредине между привалами ворчал, что, дескать, плетемся как снулые змеи.
— Тебе есть, куда спешить? — ехидно заметил Боград в ответ на второе или третье по счету такое замечание, — ветер же никогда не опаздывает.
— Смейтесь, смейтесь, — кажется, парень обиделся, — опасность всем нам угрожает, тут не захочешь — заспешишь.
— Что ж ты помощь не вызвал своим свистком? — осведомился подозрительный Ратибор, — или, поди, обманываешь нас. Как это называется — развод, да? Сами боитесь в Город Мертвых лезть, а тут как раз мы подвернулись. Вот ты и решил, ловкий парнишка, этой свистулькой нас заманить, чтоб жар нашими руками грести.
— Слушай, Ялар, — Боград прекрасно понимал, что доверие между представителями давно враждующих народов внушать бесполезно, даром, что они теперь союзники. Потому и решил перевести разговор в иное русло, — а что ты вообще надеешься отыскать в Городе Мертвых? Какие такие сокровища? Что ты знаешь о них?
— Там видно будет, — Сын Ветра дал залп детского апломба с детским же легкомыслием, — а сокровища… они не только то, что блестит.
Боград сохранил спокойное выражение лица. А вот Ратибора передернуло от таких слов. Как от вида испорченного мяса.
Гала и Михай тоже вели беседу. Чтоб идти было не так скучно.
— Знаешь, Михай, — призналась девушка, — честно скажу, не ожидала от тебя. Ты же меня спас тогда… в коридоре.
— Да, ладно, — парень отмахнулся, — не бери в голову. А че мне иначе оставалось делать? Не убивать же тебя? Вытолкать мог… в грубой форме. А убить — не могу. Во всяком случае, на той грани, не могу никого убить.
— Ты хотел сказать — «не мог»? — брякнула Гала… и запоздало пожалела о своих словах, потому что Михай, эта двухметровая глыба, на глазах помрачнел, а на лице выступили слезы.
— Это что же, — всхлипнул он, — я умер? Я, правда, умер?
— Да ладно тебе, — эта умиротворяющая фраза прозвучала как-то неестественно и, даже издевательски, — ты ведь ходишь, дышишь… а значит жив.
— Тебе легко говорить, — огрызнулся Михай, — прикинь, тебе руку оторвать, ты тоже будешь ходить и дышать. И одной рукой пользоваться. А тебе понравится? А я… че, больше не увижу? Ни универа, ни общаги нашей, ни тренировок? И Вирки своей не увижу, хоть даже и спасем ее.
— Ну, Вирлену-то ты увидишь. Я знаю, на этой грани вы не вместе. Ну ничего, будете еще.
— Ха! То я не знаю Вирку мою. Она ж на другой грани будет с двумя-тремя крутить. А мне на этой в любви клясться. Помню, спалил я их. Как какое-то чмо Вирке сумочку подавало. А то я не знаю, че у него на уме. Ну и дал с ноги в брюхо.
— Зря беспокоишься, — сказала Гала, — тот человек, наверняка, просто вежливость проявил. Перед красивыми девушками вы все вежливые. Хотя бы первую минуту. На этой грани вы с Вирленой не встречались, но она тебе и здесь верность хранила.
— Гонишь.
— Честное слово. Мне виднее, я все-таки с ней и в Красных Петушках общалась. На той вечеринке… когда ее похитили, к ней клеился один. Знаешь, что она ему сказала? Отвали, придурок, у меня покруче парень есть.