— Какой она была? — настойчиво поинтересовался Эрик.
— Она была сильной женщиной со слабым здоровьем. Как ваша мать, — тут доктор Вагнер пристально посмотрел на Эрика, но тот не отреагировал на слова ангела.
— Я хорошо помню тот день, — продолжил доктор Вагнер, — мы спрятали ее здесь. Когда на свет появился мальчик, Анабель умерла.
— За что вы заточили Мэлоу там, внизу? — с каждым вопросом Эрик становился все серьезнее.
— Он плод любви ангела и человека. Он не мог существовать среди людей. Немыслимо! Опасный на земле и ненавидимый на небе. Мальчику пришлось бы совсем не сладко. У него не было матери, которая смогла бы воспитать его и научить всему. А его отец был изгнан в самые глубины этого мира. Что нам оставалось?
— Как я вижу, только отправить его вслед за отцом. Разумно.
Подметив саркастические нотки в речи Эрика, доктор Вагнер еще больше вошел во вкус:
— И это оправдалось успехом! Мальчик быстро освоил свою силу, хотя и не понимает этого. Вы были там, внизу. Я спускался к нему во владения лишь раз, и был поражен до мозга костей. Он сумел создать целый мир! Он воссоздал даже человека только по воспоминаниям самоубийц! Вдумайтесь, что будет, покинь он свою привычную территорию? Нет, его место именно там!
— Так я ему и передам, — произнес сквозь зубы Эрик, наградив доктора обжигающим взглядом, — И все же… это несправедливо, — произнес Эрик, — ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО.
Доктор Вагнер вскочил с кресла и, вознеся руки к небу, воскликнул:
— В этом и вся суть! Справедливость?! Мистер Майлз, а что такое, ваша справедливость? Знаете такое выражение: что норма для паука, то хаос для мухи! И это совершенно верно! Ваши представления о справедливости нереальны! Ничьи представление о справедливости нереальны! Реален только этот мир, и был он таковым еще задолго до вашего рождения! Справедливо ли то, что солнце встает по утрам? Справедливо ли то, что все живое стареет? Это жизнь, мистер Майлз и ей плевать на ваше понятие о справедливости.
— Но это не оправдывает ваш поступок.
— В вашем представлении нет! Потому-то вы и слабы. Когда ваше понятие о справедливости рушится о реальность этого мира, вы считаете, что жизнь не справедлива. Вы возомнили, что что-то должно подстраиваться под ваше мнение о справедливости. Либо живите в своем мирке со своими правилами и будьте в гармонии с собой, либо валите на улицы своего города и боритесь с этой несправедливостью, пока не переломаете в этой борьбе все кости. Все очень просто, мистер Майлз. Это ваша проблема. Неоправданные ожидания — ваша проблема. В этом мире никто никому и ничего не должен. Ни в этом, ни в каком-либо другом. И то, что мальчишка томится в своем дворце, тоже, видимо, ваша проблема. Будь посему.
Казалось, доктор Вагнер был очень доволен собой. В нем ощущалось высокомерие. Он уже не хотел, чтобы Эрик покинул его, хотел растянуть разговор.
«Как часто он находился в компании хоть кого-то, кто не спит под «Нирваной»? — подумал Эрик.
Несмотря на раздражение Эрика по поводу поведения доктора Вагнера, отрицать очевидное он не мог — его справедливость действительно была лишь его представлением. Как и ситуация с Мэлоу…
Теперь для Эрика Майлза оставался лишь один нерешенный вопрос, однако доктор Вагнер будто бы прочитал его мысли и потому произнес:
— Ваша жена еще здесь. И я…
Но тут доктора Вагнера словно ударила молния. Эрик невольно вздрогнул.
— Оу! Это интересно! — воскликнул доктор Вагнер.
Внезапно он начал рыться в своем столе, перебирая кучу однотипных голубых папок. Вцепившись взглядом в одну из них, он, словно безумец, произнес:
— Удивительно, мистер Майлз! — от былого спокойствия доктора не осталось ни следа. Таинственный азарт завладел доктором от головы до самых кончиков пальцев. Ангел полностью отдался своему веселью. — Если вам интересно, только что к нам поступил один ваш знакомый. Это же… — доктор Вагнер молча протянул папку Эрику.
Тот открыл папку и начал исследовать ее содержимое. Среди кучи бумаг, похожих на те, которые составляются врачами о болезнях своих пациентов, Эрик увидел фотографию женщины. Незнакомой женщины. Над ее фотографией было напечатано два слова:
Кейси Диггенс.
Глава 23: Из последних сил
Глава 23: Из последних сил
В то самое время, когда Боб Гаррисон в бреду предавался своим размышлениям, вокруг него произошли значимые события. События, на которые мог бы обратить внимание каждый, но сам Боб, казалось, поставил что-то наподобие защитного барьера и никак не желал, чтобы хотя бы малая частичка окружающего вторглась в его маленький мирок.
А в это самое время разговор Кейси и Стивена принимал совсем иные обороты:
— Никчемный идиот! — в бешенстве выкрикивала Кейси, — если бы у тебя была возможность ощутить хоть одну сотую часть всей той боли, что ощущаю я, ты бы прикончил его!
«Твою мать, — подумал Стивен, — люди Гарсеза здесь. Они пришли мстить. Да ведь прошло всего лишь пару часов! Когда они успели обо всем узнать? Хотя заварушку мы устроили ту еще, ничего не скажешь. Как же, черт возьми, все вовремя. Гаррисон… черт, Гаррисон!»
Глядя на полуобморочное состояние Боба, Стивен издал протяжный стон.
Переведя взгляд на Кейси, Стивен принялся объяснять ей всю прелесть сложившейся ситуации:
— Послушай, там снаружи стоят очень опасные люди. В том баре мы неплохо позабавились, но кажется пришло время платить по счетам. И…
В этот самый момент послышались выстрелы.
А за ними и крик:
— Выходи, кусок дерьма, мы знаем, что ты там!
— …возможно, у них есть пушки покрупнее тех, что мы видели — закончил Стивен.
В ответ повернулась на звук выстрелов и очень долго смотрела сквозь одну из стен автомастерской.
Ухмыльнувшись, Кейси повернулась обратно и с ухмылкой произнесла:
— Мне наплевать. Если они попытаются помешать, то умрут. Мне они ничего не смогут сделать. И ты это знаешь.
«Еще как знаю. А вот мне… а вот мне они смогут причинить много чего», — подумал Стивен.
Стивен судорожно прокручивал в голове все варианты событий. Итог каждого из них нисколько его не радовал. Почти в каждом он придавался неизбежной смерти и это только в лучшем случае. Крайние варианты с мучительными и долгосрочными пытками казались для него куда более печальным, но, к сожалению, самым вероятным исходом событий.
«Может быть рвануть на второй этаж — подумал Стивен — в офисе начальства должен быть телефон. Один звонок в полицию и… твою мать, перерыв на обед в этой мастерской длиться целую вечность! Они там что, охотятся на свой обед?!»
— Баркс! — взревел еще один мужской голос с улицы. Их там было по меньшей мере трое. — Без глупостей! Мы оборвали вам всю телефонную связь! Копы не приедууут, а если и приеду, то слишком поздно! Мы за городом, тупица! И советую оставшимся в этой мастерской свалить отсюда побыстрее, пока их не настигла участь тех, кто так не вовремя ушел на обед и попался нам на пути! Поверь, их переломанные кости это меньшее из того, что тебя ожидает! У тебя есть две минуты, чтобы выйти.
«Ну, конечно же, — Стивен улыбнулся улыбкой мученика, — куда же без обрезаний проводов! Но те работники… с обеда… черт, неужели эти уроды и правда переломали им все кости! Твою мать, это все моя вина! Черт! ЧЕРТ!»
Вместе с этим Стивену пришли и другие, еще более неприятные мысли:
«Стоп! Даже если они заявятся сюда… что они сделают?! Кейси права, она разберется с этими отморозками в мгновенье ока. С ее невероятными силами это как раз плюнуть. Но Я и Боб… мы можем попасть под горячую руку. Иными словами любой вариант для нас плачевный!»
В этот момент Стивену показалось, что от отчаяния он стонет вслух.
— Баркс! У тебя минута!
— Уже собираюсь, дорогой! — крикнул Стивен в ответ одному из стоящих по ту сторону ублюдков.
— Я не знаю, что ты будешь делать, Кейси, — по голосу Алексея было понятно, что он больше не намерен следить за своим языком, — не знаю, чем все это кончится, но сегодня утром один человек сказал мне о том, что жизнь не заканчивается, пока ты сам живой. А этот человек прожил на этом свете явно побольше твоего! Я тоже жил не сладко! Я потерял мать! Я один, без своего никчемного отца, обеспечивал свою сестру куском хлеба, перебираясь с одного клоповника в другой! Я видел жизнь на улицах, где родители были готовы отдать в рабство детей за дозу героина! Я сам продавал таким ублюдкам эту чертову дурь, за что в итоге меня забили до полусмерти! Но нет такого человека, который определил всю мою жизнь. Нет того, на кого можно просто переложить вину за свои промахи и ошибки. И Боб Гаррисон так же не может нести ответственность за то, кем ты стала! ОЧНИСЬ УЖЕ НАКОНЕЦ!