— Он, старый, лысый и толстый… господин. А ещё у него красный нос.
Нелиссе довольно явственно мыкнул.
— Говоришь, старый и с красным носом? А не было ли у него молодого помощника?
— Высокого? — радостно вскрикнул Серёжка и тут же прикусил язык. Даже если Балис Валдисович добрался до города, не стоит про него рассказывать этим людям. Они — не друзья.
— Нет, среднего роста.
Мальчишка добросовестно наморщил лоб. Балис Валдисович — высокий, Мирон Павлинович — никак не молодой. Наромарт… Это даже не смешно. Может быть, дядя Рионы? Ну, да, он молод, моложе Балиса Валдисовича. И рост у него средний.
— Рыжего, — вдруг добавил стражник и Серёжка почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз. Рыжих знакомцев у него в этом мире, если не брать в расчёт Кау, не было. Значит, это не свои, значит, пока не нашли. А ведь казалось…
— Так что? — нетерпеливо переспросил инквизитор.
— Я не знаю… господин. У управляющего был помощник, но он высокий, как Шипучка.
— Какая ещё шипучка?
— Это ящер, вместе с которым продали этого раба, — пояснил Луций. — Семь песов будет. Явно не тот, кто приходил.
Сердце Серёжки снова лихорадочно забилось. Но теперь не от волнения, а от радости. Кто-то приходил в школу и интересовался им, Серёжкой. Так или иначе, но это могли быть только друзья. Мало ли, кто этот рыжий. Главное, Балис Валдисович и все остальные где-то рядом. Значит, осталось потерпеть ещё немного. Ну, не может быть, чтобы всё это оказалось стечением обстоятельств. Должно же, наконец, и ему повести, хоть самую капельку.
Отец Сучапарек устало махнул рукой.
— Пусть идёт прочь. Этот дурак тут не при чём.
В другой ситуации инквизитор непременно бы приказал отвесить мальчишке с полдюжины плетей — чтобы языком быстрее ворочал. Но сейчас этот разговор не следовало даже и начинать: Луций очень болезненно реагировал на попытки "причинить ущерб" собственности школы. Соглашаясь на допрос мальчишки с пристрастием, он вынудил отца Сучапарека дать обещание, что, если Шустрёнок окажется невиновным, то инквизитор прочитает над ним целительные молитвы. Отношение к дару богов словно к рыночному товару возмутило инквизитора до глубины души, но слово пришлось дать: если старший гражданин заартачится, то для допроса раба в приказном порядке нужно получать разрешение префекта города, а с благородным сетом Кермием Мерком у Верховного Инквизитора Толы отношения были далеко не простыми.
В общем, пусть мальчишка убирается с глаз не поротым и благодарит богов за счастливое избавление.
Серёжка же, услышав слова «отца» Сучапарека и увидев жест ланисты Луция "пошел прочь", и вправду взлетел на седьмое небо от счастья. Покинуть Двор Боли целым и невредимым он не рассчитывал и даже не сразу поверил, что это произошло. Окончательно его убедил в реальности происходящего лёгкий толчок в спину, которым стражник дал понять, что надо быстрее шевелить ногами. Настроения это ничуть не ухудшило. Серёжка бросил последний взгляд на стол для порки, на валявшуюся там плеть, подавил в себе дурашливое желание показать ей язык ("опять не достала") и бодро зашагал к выходу. Хороший был сегодня день: и начался, как надо, и продолжился, а теперь вот на его долю пришлись ещё две больших удачи: он узнал, что друзья наконец-то его нашли и пытаются выручить, да ещё и счастливо избежал приготовленных для него наказаний.
Давно уже на лице Серёжки Яшкина не было такой широкой и весёлой улыбки.
Остаток вечера настроения не испортил, хотя без мелких неприятностей всё же не обошлось. Вен и синие ожидали мальчишку во дворе. Пока доктор выяснял, в чём причина неожиданного вызова у охранников, Серёжка поделился историей с ребятами. Разговор со стражником, оказавшимся вовсе не стражником, а страшным инквизитором, произвёл на юных гладиаторов сильное впечатление. По-своему проникся проблемой и Вен. Закончив разговор с Нелиссе и его напарником, доктор подошел к сразу притихшим ребятам, многозначительно помолчал, а затем заявил:
— Вот что, Шустрёнок, что-то ты очень шумный. Слишком шумный.
Серёжка, как всегда таких случаях, уткнулся взглядом в землю и промолчал. Это в школе можно было попытаться объяснять учителям что и почему. А Вен — не классный руководитель, понимать не станет.
— Постоянно в какие-то неприятности лезешь… — продолжал ругать доктор.
Мальчишка молчал, хотя очень хотелось сказать, что самостоятельно он в историю влез только один раз: с драконом. Во всех остальных случаях лезли к нему. А он что, должен молчать и терпеть? И вообще, он в эту гладиаторскую школу не просился. Сам взяли, пусть теперь и мучаются.
Последняя мысль настолько не вязалась с его нынешним положением, что Серёжка невольно хмыкнул, а его рот сам собой растянулся в улыбку. Вен этого, к счастью не заметил.
— …думаешь, ты — герой? Отвечай.
Серёжка ковырнул каллигой землю и, не поднимая головы, пробурчал:
— Ничего я не думаю. Какой из меня герой…
— Тогда — хватит тут свой характер показывать всем подряд. Чтобы был тише воды и ниже травы. Чтобы все забыли о том, что есть такой Шустрёнок. Понял?
— Понял, господин доктор, — вздохнул Серёжка. И даже без всякой паузы. Потому что тут даже спорить было не о чем: приказ воспитателя было выполнить всё равно невозможно. Ну, не таким человеком уродился Серёжка Яшкин, чтобы от неприятностей прятаться и таиться. Вот только сейчас это было надо. Потому что совсем рядом были друзья, прошедшие длинный путь, чтобы освободить его из плена. И помочь им он мог только одним: привлекать к себе как можно меньше внимания. По смешному стечению обстоятельств именно этого сейчас требовали от него и хозяева. Что ж, если постараться… На два-три дня его, наверное, хватит. А за это время Балис Валдисович и его друзья должны придумать, как вытащить Серёжку из этой школы.
— Так-то лучше, — проворчал Вен. Судя по тону, доктор был явно доволен покладистостью строптивого мальчишки. — Возьмись за ум и трать свои силы куда надо — из тебя отменный гладиатор получится. Не хуже остальных.
Синие ответили тихим, но довольным одобрением.
— А теперь все в бассейн и на массаж. Биньнинг, поможешь Шустрёнку перед бассейном упражнения на гибкость сделать.
— Да, господин доктор.
— Господин доктор, — вмешался Морон, — Шустрёнок хотел ещё рассказать тебе об одном своём умении.
— Умении? Каком это умении? — озадаченно переспросил Вен.
Серёжка от удивления хлопнул глазами, но тут же вспомнил, о чём речь.
— Я на руках ходить умею, господин доктор.
— Вот как? До ворот дойдёшь?
Серёжка бросил взгляд на выход со двора. Метров пять. Это было даже не спортивно.
— Дойду… господин доктор.
— Давай, покажи!
Разумеется, до ворот Серёжка дошел без проблем. Вен похвалил и повёл синих в бассейн, заставив мальчишку сгорать от любопытства: что ж все так за это уцепились? Подумаешь, ходить на руках. Ведь не боевое же искусство.
Разъяснилось всё, когда ребята начали устраиваться на ночлег.
— Ну, Шустрёнок, теперь ты точно в представление попадёшь, — сообщил Тино.
— В какое представление? — не понял Серёжка.
И ему рассказали, что перед началом гладиаторских боёв на арене происходит небольшое представление: парад участников. Организаторы стараются устроить его как можно более впечатляющим, чтобы привлечь на трибуны как можно больше людей. Естественно, гладиаторы, умеющие делать что-то необычное, что может развлечь пришедших на бои зрителей, обязательно принимают участие в параде.
— Так что, ходить тебе по арене на руках, — заключил Лаус.
Мальчишка промолчал. Новая напасть свалилась настолько неожиданно, что он не мог сразу определить, как к этому относиться. К счастью, время терпело: до ближайших игр оставалось ещё много дней, можно было этим пока что голову не забивать. А вообще день прошёл очень хорошо, даже просто прекрасно, не то, что предыдущие.
— Мне кажется, благородный Луций, ты потревожил меня совершенно напрасно.