А потом что-то неуловимо изменилось в воздухе. Сердце предательски защемило. Ангельская вязь, связывающая нас с подопечной, засияла слабым светом, нагрелась. Ангелы, предавшие Отца, и Демоны, предавшие Люцифера, расступились. И я увидел ее…
— Лекси… — прошептал, не в силах поверить, что это правда. Что Каин не солгал.
Она стояла там, не смея поднять на меня глаза. Взгляд потухший, безжизненный, устремленный в пол.
Всевышний… Не может быть! Нет! Этого просто не может быть!
Хотелось орать и рвать волосы на голове, но я продолжал тупо пялиться на ту, которую люблю больше жизни. Мое тело застыло, не желая двигаться. Не желая принимать правду. Мозг отказывался обрабатывать информацию, что моя девочка могла так поступить со мной. С людьми. Поэтому я отказывался верить своим же глазам.
Неспешными шагами, Лекси двинулась в мою сторону. И чем ближе она подходила, тем сильнее тело охватывала режущая боль. Тем сильнее по венам струилась Тьма, усугубляя и без того подвешенное состояние.
Моя нежная девочка, та, которую я так стремился спасти, готовый отдать за нее жизнь, подняла на меня тусклый взгляд. Ее глаза растеряли все краски. И даже глядя на меня, ни единый проблеск жизни не появился в серо-коричневой радужке.
— Прости меня, Габриэль, но так будет лучше для всех. — она присела рядом, подняла руку, остановившись на уровне моего лица. Замерла, словно сомневаясь, нужно ли делать то, что она собиралась. — Я не хочу жить в мире, где царит подобная жестокость. Где маленького ребенка заточают в клетку, как животное, и обрекают на вечные мучения, даже и не пытаясь дать ему шанс показать, что возможно, он не такой, каким его считают. Этот мир нуждается в очищении. Мы, люди, давно поняли, что мир не состоит только из черного и белого. Только из хорошего и плохого. Пора и божьим созданиям это понять, — что у каждого должно быть право выбора.
Закончив свою речь, которая просто выбила дух из меня, Лекси слегка нахмурилась и решительно протянула руку к моему лицу. Коснулась щеки. Склонилась и запечатлела на губах невесомый поцелуй.
Мне хотелось схватить ее, сжать в объятиях. Распахнуть крылья, взмыть вверх и убраться отсюда. Спрятать ее ото всех, а потом уничтожить эту зарвавшуюся шайку отбросов. Но я был связан по рукам и ногам, не в силах разорвать адскую плеть. И все, что мне оставалось — это смотреть на подопечную. Потянуться вслед за ее губами, когда она начала отстраняться.
Но не успела Лекси отодвинуться, как я ощутил резкую боль в грудной клетке… Склонив голову вниз, увидел, как из ребер торчит дьявольский кинжал. Неверяще поднял взгляд на ту, что стала для меня всем. На единственную, ради которой я хотел жить. Ради которой я бросил все, что у меня было. Для которой стремился быть Ангелом, несмотря на то, что меня одолевали тысячи желаний Падшего.
И сломался. Меня просто не стало. Все, что у меня было, во что я верил, разлетелось в пух и прах. А слезы, застывшие в ее глазах, лишь добили то немного, то светлое, что оставалось во мне.
Агония. Душевная агония, — вот, что я испытывал. Словно меня разрывают на куски тысяча когтей. Словно Адский Огонь выжигает все то, что некогда звалось "Архангелом Габриэлем".
Это стало не просто предательством. Это стало моей личной Смертью.
— А я не желаю жить в мире, в котором нет тебя! — отчаянно проревел.
И Тьма внутри взяла верх.
Глава 18
Александра
Я никогда не прощу себе то, что сделала. Никогда. Но иного выхода, кроме как притвориться, что я на стороне Каина, не видела. Габриэль… Мой Хранитель… Он смотрел на меня так, будто я не ножом его пронзила, а убила в нем всё. Предала. И я не выдержала. К глазам подступили слезы. Предательские слезы отчаяния и боли. Я не смогла выдержать его взгляда и отвела глаза.
Если я еще хоть немного посмотрю на него, то весь план спасения, хоть и шаткий, пойдет к черту.
От Каина не укрылось то, что мое безразличие к себе и остальному миру, которое я так искусно играла с момента, как Проклятый Сын рассказал мне свою историю, уступило место слезам. Но, к счастью, принял эти эмоции за другие.
— Не плачь, девочка, — он подошел ко мне, и стер слезу, скатившуюся по щеке согнутым указательным пальцем. — Так было нужно, ты ведь понимаешь. — я утвердительно кивнула. — Его кровь сейчас нестабильна, не Ангел и не Демон, и она необходима, чтобы этот отряд супергероев не смог уничтожить главные Врата, находящиеся под нами. Низшие Демоны же нужны для того, чтобы очистить этот насквозь прогнивший мир. Я обещаю тебе, что твоя жертва не станет напрасной. Те, кто попросят пощады или преклонят колени, будут жить.
И, пока Каин разражался тирадой о придуманном великом будущем, я сходила с ума. Меня выворачивало наизнанку, потому что я чувствовала прожигающий взгляд того, за кого хотела отдать жизнь. Но по-другому не получилось бы заставить Каина поверить, что я предала Габриэля. Мне нужно было пронзить своего Ангела. Только после этого Проклятый Сын перестал украдкой бросать на меня подозрительные взгляды, считая, что я их не замечаю.
Так я себя утешала. И верила, что поступаю правильно. Иначе, мне больше нет смысла жить на этом свете.
Крик боли огласил помещение. Не физической, нет… Габриэль отчаянно ревел, словно его разрывают на куски. Хотя почему, словно… Я ощущала каждую его эмоцию так остро, будто была с ним единым целым. Будто я — это он, а он — это я. И мне хотелось кричать также, но я лишь кусала губы до крови.
— А я не желаю жить в мире, в котором нет тебя! — отчаянно проревел Габриэль.
Это стало последней каплей. Я больше так не могу… Не могу не смотреть на него. Не могу делать вид, что мне все равно…
Я резко повернула голову в его сторону, но было уже поздно. Я запустила точку невозврата.
Габриэль изменялся. Крик боли оказался не только душевным, но видимо, именно она стала сильней физической, поэтому я и не почувствовала сразу, что с ним творится что-то неладное. Еще один его громкий крик, предвкушение во взгляде Каина, страх присутствующих Ангелов и Демонов, и мое отчаяние, — все срослось воедино. А потом за спиной бывшего Ангела раскрылись крылья. Одно — черное, его крыло, а второе — кожистое, с острым когтем у изгиба, демоническое.
— Я не позволю тебе убить ее! Хочет она того или нет! — прорычал он, в легкую разрывая демоническую плеть.
В его руке появилась коса. Самая настоящая, как у самой Смерти… И тут до меня дошел весь смысл рассказа о его прошлом. Да ведь он и есть Смерть!.. Как же я раньше не поняла… Александра, ты самая настоящая непроглядная идиотка!
Я покачала головой, зажав рот руками, и шарахнулась в сторону от Каина. Ангелы и Демоны расступились, потому что Габриэль бросился на Проклятого Сына. Никто из присутствующих не желал вмешиваться в бой двух сильнейших существ. Как бы там ни было, но хоть капля чести в них осталась. Либо они попросту боялись. Были слабыми. Равно как и могли дать шанс Каину доказать, что он достоин быть их лидером. Вести их за собой.
Неуловимо быстрый взмах Косой, который Каин с легкостью отбивает материализовавшимся в воздухе мечом, похожим на саблю из-за своего изогнутого лезвия. Еще несколько яростных столкновений, высекающих искры, и Проклятый Сын иронично выдает, пристально глядя в глаза Габриэля:
— Неужто ты думал, что я не узнаю о ваших примитивных планах? — искривил губы, парируя очередной удар. — У меня повсюду глаза и уши. От моего взора ничего не укроется. Я — новый Надзиратель Мира. Мира, который возведу после полного очищения, пока Всевышний будет гнить в своей Роще, как некогда я гнил в темнице Ада. За что же ты сражаешься, Габриэль? Ради чего? Зачем ты так отчаянно стремишься отправиться навстречу Небытию? Я ведь так не хочу тебя убивать, иначе давно бы это сделал.