Но потом все резко изменилось. Его лицо стало сосредоточенным. Я знала это выражение лица, обычно люди становятся такими, когда не желают рассказывать правду и лгут. Или же не лгут, но недоговаривают. Причем недоговаривают нечто действительно важное.
Но я не перебивала, внимательно слушая Габриэля.
Когда он заговорил об аварии, я почувствовала, как внутри все переворачивается. Забытые эмоции, страх и отчаяние, нахлынули, словно это происходило вновь. Я закусила губу, чтобы не выдать свои эмоции, но Ангелу и не нужны были слова. Он знал меня, наверное, даже лучше, чем я сама себя. Поэтому я не удивилась, когда его заботливые руки прижали меня к себе и утешающе начали гладить спину.
Я уткнулась носом в его шею, отмечая, что она не просто теплая, а горячая. Болезненные воспоминания постепенно затмила близость мужчины, вызывающая внутренний трепет. А его запах успокаивал.
— Я, — дальнейшие слова давались ему с трудом, я слышала, как его сердце сильно бьется о грудную клетку, — полюбил тебя. И в наказание за свои чувства был низвергнут с Небес. Так решил Отец. Теперь я — Падший. А надпись на моей груди — напоминание, чтобы я никогда не забывал о том, что путь обратно на Небеса мне заказан. — Габриэль ухмыльнулся, но его темно-карие глаза оставались печальными. — Ради твоего же блага я должен был исчезнуть из твоей жизни. Я пытался. Очень. Но не смог быть вдали от тебя.
— Почему? — вопрос был глупый, и мне тут же захотелось забрать его обратно, но было уже поздно. Сказанного не воротить.
— Сейчас я могу прикоснуться к тебе, вдохнуть запах волос, тела. Могу поцеловать… Я не жалею, что пал. — его ладонь огладила щеку, а большой палец мягко провел по контуру губ. — Но вот ирония, теперь, имея возможность сделать все то, что всегда хотел, я не хочу этого делать. Не хочу осквернять тебя той тьмой, что теперь живет во мне. — его горящий взгляд не оставлял сомнений в том, какие именно желания его посещали, помимо самых невинных, которые он назвал.
Какое-то время мы сидели в полной тишине. Не знаю, о чем думал вокалист, но я пыталась переварить все сказанное им. Получалось плохо. Точнее, вообще никак.
Если не брать в расчет воспоминания о моем детстве, единственное, что я выкроила для себя из длинного рассказа, это то, что Габриэль пал из-за запретной любви к человеку. Я читала много подобной любовной литературы, где говорилось о том, что Ангелу нельзя любить смертных, это запрещено и карается, но никогда бы не подумала, что всё это — правда.
Ну, если и не все, то большая часть придуманного и написанного людьми в фэнтези книгах.
— Я — худший из всех, кого мог бы представить рядом с тобой. — его лицо было в опасной близости от моего. — Но во мне пробуждается такая безудержная ярость, стоит представить рядом с тобой кого-то другого. Лекси, — прошептал мне в губы Ангел, — я хочу быть рядом с тобой. Сможешь ли ты принять меня?
Ответить я не успела, потому что его губы коснулись моих. Нежно и трепетно. Давая возможность отстраниться. Моя голова все также покоилась на его плече. Мне было так хорошо, тепло и спокойно. Но стоило только Габриэлю поцеловать меня и провести рукой вниз по шее, как произошел взрыв. Томление переросло в желание. Желание быть с ним.
Да, он ворвался в мою жизнь, словно ураган, но я в его жизни была с рождения. И мне понятны его чувства. А вот свои для меня пока оставались загадкой. Порой, казалось, что они лежат на поверхности, стоит только дернуть за ниточку, и ты все поймешь, но в последний момент откровение ускользало. И виной тому была страсть, которая действовала на меня всепоглощающе. Она сметала все на своем пути.
Как сейчас.
Я вцепилась в мужчину, будто утопающий в соломинку. Наш поцелуй углубился. Дыхание стало рванным и частым. Габриэль на мгновение отстранился, чтобы я перевела дыхание, провел носом по моей щеке так нежно и ласково, что у меня внутри все затрепетало и сжалось в сладостный комок в районе живота. Наверное, так ощущаются те самые «бабочки»?
Нет, он не безразличен мне. Теперь я это точно знаю, но спешить назвать это чувство «любовью» было бы глупо, ведь я знаю его не так давно… А может для любви нет преград и границ в виде времени и расстояния? Может, я уже настолько влюблена в этого парня, который и не человек вовсе, что готова убежать с ним на край Земли, лишь бы только быть с ним рядом?
Мысли промелькнули в голове за доли секунды. А очнулась я, когда уже лежала под ним. Габриэль нависал надо мной, упершись руками по обе стороны от моей головы, а над нами в виде купола распростерлись его крылья. Не став отказывать себе в удовольствии, я прикоснулась к гладким перьям.
Они на ощупь словно шелк. Поразительно!
Пока изучала нечеловеческий атрибут с помощью прикосновений, не заметила, как меняется в лице Габриэль. Как заостряются его черты лица, становясь хищными. Как его дыхание становится все глубже и тяжелее, а из груди вырываются странные рокочущие звуки.
Очнулась я лишь тогда, когда Габриэль со стоном уткнулся мне в шею, лег рядом, обхватив меня сбоку и крепко прижав к себе. Его крылья при этом с едва слышным хлопком исчезли, будто их никогда и не было.
Я вперила в вокалиста обиженный взгляд. И с досадой в голосе протянула:
— Ты же сказал, что не можешь их убрать.
— Твоя близость восстанавливает Источник быстрее обычного. — Мужчина с трудом приоткрыл веки. Его взгляд опалил, и внутри всё сжалось в комок.
— Что с тобой? — Участливо поинтересовалась у мужчины.
Габриэль втянул воздух возле моей шеи. И я вздрогнула, когда гладкий язык коснулся выемки между ключицами. Провел влажную дорожку до подбородка.
— Сдерживаюсь, чтобы не съесть тебя здесь и сейчас. — Хрипло рассмеялся вокалист.
Мою грудь наполнила неведомая мне ранее нежность. Она была так сильна, что я задыхалась от ее обилия. Хотелось поделиться ею с Габриэлем, и я сделала это. Правда, немного своеобразно.
— Говоришь, что худшее, что могло со мной случиться — это ты? — я заключила его лицо в свои ладони. Он смотрел на меня, а я сходила с ума от этого пожирающего взгляда, наполненного искренней и всепоглощающей любовью. Да, его чувства были заметны невооруженным глазом. — Но я не встречала ни одного человека, который был бы настолько светлым и добрым, как ты. Если не считать маму и Лену. — улыбнулась, заметив, что он тоже улыбнулся уголком губ. — А еще я точно знаю одно — тяжело сохранить внутри свет, если тебя гложет тьма. Но тебе это удалось.
Я поразила его своими словами. Он смотрел на меня так, будто я сказала нечто невероятное. С таким обожанием и благодарностью. И следом сжал меня в объятиях так крепко, что хрустнули косточки.
— Ты невероятна, Лекси. — прошептал Габриэль. А я лишь сильнее прижалась в ответ, обхватывая руками мощную спину.
И в этот трепетный миг я твердо была уверенна в своем ответе.
— Я принимаю тебя, мой Ангел. — шепнула ему на ухо, вдыхая запах, который уже казался мне родным.
Глава 4
Габриэль
Лекси очень быстро уснула на моих руках. А я лежал и наслаждался этой близостью. Ее словами. «Смогу, Мой Ангел». Всевышний, как же долго я хотел услышать эти слова.
Но как бы сильно мне не хотелось остаться, нужно было улетать. Утром, наверняка, нагрянет мама подопечной, как это бывало всегда, пока Лекси еще жила дома. Да и нужно найти Михаила, и дать ему понять, что если он не отступится, то мы станем врагами.
Я не хочу убивать своих собратьев. Теперь уже бывших. Но если они вынудят, я сделаю это без раздумий. Когда на кону стоит жизнь Лекси, я даже сомневаться не буду. Свой выбор я сделал еще в тот день, когда спас ее от аварии и пошел против Отца. Пусть и не осознавал этого до конца.
Запечатлев поцелуй на щеке мирно сопящей девушки, бесплотным духом вылетел наружу. А когда дом подопечной остался позади, взмыл вверх за облака и материализовался, почувствовав, как тело обдало холодом, пробирая до дрожи. Холод принес бодрость, а вместе с тем ясность мысли.