— Спорить не буду, иначе наше шаткое перемирие рухнет. — Потирая руки, Габриэль уселся на свободный стул, и, будто опомнившись, жестом пригласил меня присесть рядом. — Я просто очень голоден. — Оправдался. Но его взгляд, направленный на меня кричал, что голод его точно не гастрономического характера.
С его мокрых волос на футболку капала вода. И я залюбовалась, глядя на то, как он уплетает завтрак, приготовленный мною. В груди что-то неуловимо теплилось. Зарождалось. Чувство, сродни тому, что все так, как и должно быть. И еще одно, непонятное мне — что этот человек мой старый добрый друг.
«Домашний» вид Габриэля придавал ему некий мальчишеский шарм. При первой встрече я бы дала ему чуть больше двадцати пяти, а сейчас — не больше восемнадцати. Чудеса мимики и обстановки. Он такой странный. Точнее, разный. Или может, я просто не могу его «прочесть», как других, поэтому он кажется мне таким?
Я не знаю, кто он, откуда, его мотивы и причины. И то, что он до сих пор не поделился такими обычными, казалось, вещами, которыми делятся при первом-втором знакомстве, оставляло в душе неприятный холодок, не позволяющий обмануться его видом или же довериться ему.
— Ты чего не ешь? — Жуя мясо, поинтересовался вокалист, уставившись на меня неодобрительно.
— Мне некуда торопиться. Это ты вон, — кивнула на его пустую тарелку и полупустую чашку с чаем, — как с голодного края.
— Нет, дело не в этом. Теплая улыбка заставила мое сердце сжаться на миг и забиться чаще.
— А в чем?
— Ты божественно готовишь! Никогда бы не подумал, что домашняя еда такая вкусная! — С восторгом отозвался парень.
Глядя на него, я подавилась воздухом. Такой детский восторг сбивал с толку.
— Тебе разве родители не готовили ни разу? — Спросила и тут же захлопнула рот. Вот дура! А если у него нет родителей? Неспроста же он такое говорит.
Габриэль замялся, взгляд внезапно сделался холодным, а рука, вытирающая салфеткой губы, застыла в воздухе. Тот беззаботный паренек со счастливым лицом вмиг исчез, словно его и не бывало.
Еще никогда в жизни я так сильно не желала забрать сказанное обратно. Но было уже поздно. На место беззаботного и веселого Габриэля вернулся мрачный и загруженный неведомыми мне проблемами мужчина.
Глава 10
Александра
Габриэль настоял на том, что довезет меня до учебы. А я не особо возражала.
После моей неуместной фразы вокалиста будто подменили, он стал мрачным и задумчивым. Я и сама от него не далеко ушла. Пока принимала душ, вернулась неловкость и подозрительность. Собиралась на учебу я в непонятной спешке, будто опаздывала. На деле же просто хотела отвлечься от мыслей.
На этот раз Габриэль был на серебристой спортивной машине, на которой красовался значок «тойоты». Правда, таких «тойот» я никогда не видела, и это учитывая то, что город у нас просто огромный. Вероятно, он тюнинговал ее под себя не раз, поэтому машина не похожа ни на одну из виденных мною ранее.
В «тойоту» садилась с опаской. Все же дело шло к ноябрю, и на улицах царила сырость и слякоть. Обувь становилась грязной, стоило просто выйти на улицу. Так что мои опасения измазать грязной подошвой такую чистую машину были не беспочвенными. При этом меня посетило ощущение, что я занимаюсь вандализмом.
Ехали мы молча. Парень даже радио не включил, чтобы хоть как-то скрыть неловкое молчание. Хотя, судя по его лицу, неловким оно было только для меня. Он же пребывал не со мной, а где-то далеко в своих мыслях. Это было заметно и по напряженной позе.
Небо хмурилось, словно отражая наше общее настроение, а когда мы уже подъезжали к университету, стал накрапывать мелкий противно моросящий дождик. С досадой подумала о том, что одета не по погоде, да еще и зонт не взяла. Обычно я более собранная. Но вчерашний день, а после и ночь, — выбили меня из привычной колеи.
— Я заберу тебя вечером, не ходи одна. — Заговорил парень, когда машина плавно затормозила у ворот университета. Я избегала смотреть на него, поэтому просто кивнула, отстегивая ремень безопасности. — Лекси, — он мягко взял меня за подбородок, вынудив посмотреть на него.
Не знаю, что он выискивал в моих глазах, и что нашел, но в итоге сильно зажмурился и прислонился своим лбом к моему. Затем последовал поцелуй. Мягкий, едва ощутимый, словно прикосновение крыльев бабочки.
— Я буду не одна. — Запоздало ответила, когда он оторвался от моих губ. На поцелуй я не ответила, чувствуя себя натянутой, как струна, которая вот-вот порвется.