— Да, мам, — неловко призналась ей, отстраняясь, — но на то есть весомые причины.
— Это ж какие такие причины погнали тебя на ночь глядя домой через всю столицу и пригород? Да еще и вынудили пропускать пары! — Уперла руки в бока мама. — Пойдем, там жаркое еще теплое. Поешь, выпьешь чаю, и расскажешь мне обо всем.
Что ни говори, а мамы всегда остаются мамами. Сначала накормят, а потом уже подумают, ругать тебя или нет.
Я улыбалась от уха до уха. На душе стало тепло и спокойно, будто здесь я в домике, где никто меня не найдет. Может это все выглядело по-детски, — побег от проблем, — но интуиция твердила мне, что я поступила правильно.
Во время позднего ужина я болтала с мамой обо всем, что угодно, но не о причинах внезапного приезда. И как бы она не пыталась вывести разговор в нужное русло, я ловко увиливала со столь скользкой темы. В итоге мама отправила меня спать, взяв с меня обещание, что я расскажу ей все завтра, когда отдохну.
Видимо, материнское сердце чувствовало, что случилось нечто очень серьезное. Но, зная маму, самое ужасное, что она могла себе надумать — это то, что я залетела.
Так что мне оставалось только радоваться отсрочке, потому что я даже не знала с чего начать и чем закончить. Нужные слова никак не желали находиться. И я подумала, что значит, так оно и должно быть. Завтра я выложу все как на духу, и мы вместе с мамой подумаем, как лучше всего поступить в сложившейся ситуации.
Вот только уходя спать в свою комнату, я и не догадывалась, что этой ночью моя привычная жизнь рухнет, перевернувшись с ног на голову. И уже ничего не будет так, как прежде.
Ноги понесли меня привычным маршрутом — по лестнице наверх. Сам домик у нас небольшой, одноэтажный, но с небольшой пристройкой в виде чердака. Там я и жила. Уж очень полюбилось мне это место с детства. Оно было таким таинственным, словно попадаешь в другой мир, когда за тобой закрывается невысокая дверца.
По крайней мере, так мне казалось, когда я была маленькой. Сейчас же я просто привыкла. Чердак всегда был теплым и уютным. И до сих пор ничего не изменилось. Предметы стояли на том же месте, но было заметно, что мама периодически протирала пыль.
Я кинула рюкзак с вещами в угол комнаты, а сама упала на кровать, раскинув руки и ноги в стороны. Сердце тревожно щемило. Было не по себе. Но в сравнении с тем, что было в столице — это цветочки. Так что грех жаловаться. То, что дома стало спокойнее — это однозначно.
Сквозь небольшое круглое окошко пробивался лунный свет, освещая комнату, детские игрушки и шкаф с книгами. Родителям нравилось мое увлечение, и они каждый месяц поощряли меня, покупая любую книжку, которую мне хотелось бы прочесть. Поначалу я выбирала книгу по красивой обложке. В большинстве своем это были сказки, потому что и возраст был соответствующий.
А вот чуть позже я стала читать классические романы, — «Ромео и Джульетта», «Сонеты» Шекспира, — и те, которые проходили по школьной программе. А потом со мной случился подростковый возраст и Лермонтов с его «Демоном». И понеслась душа в Рай. А проще говоря, в фэнтезийный мир любовных романов.
Я встала с кровати, подошла к шкафу и провела по корешкам книг. Рука сама собой остановилась на стареньком томике Лермонтова. Страницы на нем истрепались и пожелтели, потому что она была не новая, когда родители мне ее купили, а потом и я до дыр учитывалась произведением, влюбленная в «Демона» и одновременно раздосадованная его подлостью, а также тем, что все так печально кончилось для княжны Тамары.
Печальная улыбка тронула губы. Похоже, со мной можно провести ту же параллель. Связалась на свою голову с «Демоном»… Вот только я, в отличие от Тамары, не собираюсь гибнуть ради призрачных обещаний мужчины, пусть он и такой же «неземной», как в поэме Лермонтова.
Отдернув руку от книги, отправилась спать.
Но сон не шел. Я ворочалась с одного бока на другой, пытаясь заставить себя уснуть — все без толку. Тяжелый вздох не заставил себя ждать. Мысли не давали покоя, роясь в голове, словно улей с пчелами. И я, не выдержав их гула, резко встала с кровати.
Набросив поверх пижамы махровый халат, так как дело шло к середине осени, и было холодно в домах, я спустилась вниз и двинулась в сторону улицы, влекомая внутренним голосом, который нашептывал, что дома мне душно. Нужен глоток свежего воздуха, чтобы привести мысли в порядок.
Ночной воздух встретил меня довольно-таки сурово — тут же обжег голые лодыжки холодом. Я поежилась, сильнее кутаясь в халат, но осталась стоять на пороге дома. Взгляд сам собой устремился в сторону леса. Мрачный и таинственный, он серебрился под Луной в кронах, становясь тем чернее, чем глубже я всматривалась в лес.