— Так что же вы предлагаете? — Ярослав не мог понять, к чему клонит Коган. — Просто остаться здесь — и всё? И допустить, чтобы Беззубцева казнили?
Коган виновато развел руками. — Боюсь, мы должны выбирать, что называется, из двух зол, — признался он. — Вопрос стоит между нашими жизнями и его. Кроме того, от нашего присутствия во дворце сейчас зависит жизнь царя — слишком многое поставлено на карту…
— Нет, вопрос стоит сможем ли мы вернуться в свое время, или нет! — горячась, возразил Ярослав.
— Боюсь, Ярик, Давид Аркадьевич прав, — тихо сказала вдруг Ирина. — Мы не можем оставить без помощи отца, то есть, царя. Он не выживет, если мы его сейчас бросим…
— Но ведь он и не должен выжить! — Ярослав оглянулся на Евстафьева в поисках поддержки. — Годуновы не должны править!
— Тише, — понизил голос Коган. — Не должны — в нашей реальности. Но мы теперь — в другой, где события уже развиваются по другим правилам. И здесь Борис Годунов — мой пациент, за которого я, все-таки, отвечаю.
— Да, не по-христиански это как-то, — подал голос Евстафьев.
— То есть, мы просто принимаем эти правила — и всё? — Ярослав не верил своим ушам. — Остаемся тут, снимаем жилье, трудоустраиваемся, обзаводимся семьями?
При последних его словах Коган едва заметно вздрогнул.
— Ярослав… — мягко начал он.
— Нет! — Ярослав покачал головой. — Вы можете и дальше сидеть во дворце, но я должен попытаться спасти Беззубцева, даже в одиночку. В конце концов, это из-за меня он оказался в застенках Годунова!
— И как ты собираешься это сделать? — спросил Евстафьев. — Пойдешь штурмовать Тайный приказ? Мы оттуда только выбрались…
— Не нужно ничего штурмовать, — сказала Ирина. — Но Ярослав тоже прав — возможно, этот Беззубцев — наш шанс.
Она задумчиво теребила жемчужную бусину на рукаве.
— Я попробую помочь. Кажется, у меня есть план, но нужно обсудить детали…
***
Глава 32
Ирина в очередной раз прошлась по комнате, кусая губы. Здоровенный попугай, нахохлившись, наблюдал за нею из клетки. Она невольно сравнила себя с ним — запертая точно также, только клетка попросторней. После разговора у постели Годунова она больше не возвращалась в спальню, и могла лишь гадать, что там сейчас происходило.
День тянулся невыразимо медленно и нудно: сначала долгая трапеза с запредельным количеством блюд, состоящих, казалось, исключительно из жиров и углеводов. Потом послеобеденный отдых, в который ей полагалось спать (что, она, кстати, и сделала), служба в дворцовой церкви, и… Всё.
Остаток вечера, согласно принятому здесь этикету, царевне предполагалось проводить в своих покоях, предаваясь, по выражению её новоявленного братца, «занятиям достопочтенным и любомудрым». Как выяснилось позже, это подразумевало довольно ограниченный круг развлечений — чтение, вышивание, рисование и молитва. Поскольку местные книги с большой натяжкой можно было отнести к развлекательной литературе, а остальные занятия и вовсе не представляли для неё интереса, делать было решительно нечего.
Авдотья, правда, попыталась скрасить досуг, пригласив придворного карлика, который затеял какую-то клоунаду, но Ирина пресекла эту самодеятельность самым решительным образом, выгнав карлика вместе с перепуганной служанкой.
Пожалуй, сейчас она уже готова была признаться себе, что перспектива побега вместе с Ярославом и Беззубцевым выглядела все более привлекательной — от такого времяпровождения и свихнуться недолго! Однако, тут же подумалось ей, в её власти, пожалуй, изменить всё это со временем…
Она еще раз прокрутила в голове разработанный план. В нем хватало дыр и спорных пунктов, но ничего лучшего, к сожалению, придумать не удалось. Ведущая роль в нем отводилась ей, точнее — ее навыкам общения и психологии.
Сумерки за окном, между тем, становились все гуще. Ирина взволнованно сгрызла яблоко, проверила перед зеркалом, как сидит на ней платье, поправила прическу (Авдотья настояла на том, чтобы заплести косу, и она, скрепя сердце, согласилась), придирчиво изучила себя в зеркало и, в целом, осталась довольна.
«Все-таки», — подумала она, любуясь сверканием камней в ожерелье, — «быть царевной не так уж и плохо…»
Наконец, на улице стемнело достаточно, пришла пора действовать.
Кликнув Авдотью, Ирина велела ей привести назначенного сегодня начальника охраны.
Он был важной, и, одновременно, самой рискованной частью плана — для перемещения по дворцу необходим проводник. Но как отреагирует воевода на экстравагантное желание царевны выйти на ночную прогулку? Был риск (и немалый), что он откажет, или того хуже — поставит в известность царицу с царевичем. Однако, Ириной владело стойкое убеждение, что ей удастся убедить воеводу послушаться.
Ляпунов не замедлил себя ждать и вскоре возник на пороге, заполнив собой весь дверной проём.
От внимательного взгляда Ирины не укрылась некоторая нервозность предводителя стрельцов. Он как-то исступленно перекрестился на иконы, зачем-то поправил эфес сабли и теперь неловко топтался, не зная, куда деть руки.
Сейчас он мало напоминал Сильвестрова, по крайней мере, того Ирина ни разу не видела таким смущенным.
— Прокопий Петрович, — вкрадчиво произнесла она вполголоса, удовлетворенно отметив, что воевода вздрогнул при звуках ее голоса, — для меня большая честь видеть вас начальником моей личной охраны.
На покрасневшем лице Ляпунова отразилось недоумение.
— Не сердись, царевна, — глухо произнес он, склоняясь в поясном поклоне, — не пойму я речи твоей: вроде одни мы тут с тобой, а молвишь, будто ко многим речь ведешь…
Тьфу ты, у них же тут нет формы обращения на «вы»!
— Я собираюсь немного прогуляться перед сном, — заявила она вслух. — Ты, воевода, будешь сопровождать меня.
Ляпунов поднял голову и, наконец, встретился с нею взглядом.
— Прогуляться? — изумленно повторил он.
— Да, а что такого? — невинно осведомилась Ирина, взмахивая ресницами.
— Так оно… Не того… Невместно сие как-то… — Ляпунов помотал головой. — На ночь глядя? Одной, без бояр?
— Ну, вы, то есть, ты же будешь со мной, — усмехнулась Ирина. Сделав шаг, она приблизилась к Ляпунову вплотную и понизила голос. — С таким защитником мне нечего опасаться.
— Что ж за надобность тебе, царевна, в неурочный час гулять? Что это тебе вздумалось? — выдавил Ляпунов, не в силах отвести взгляда от лица Ирины.
— То моя печаль, прихоть девичья, — лукаво улыбнулась Ирина. — Тошно в заточении весь день сидеть, да невеселые думы свои думать. Так ты согласен мне компанию составить, или другого кого мне искать?
И, видя, что Ляпунов все еще колебался, томно вздохнула полной грудью.
— Будь по-твоему, царевна, — сдался воевода, — но охрану возьму с собой, стрельцов отряд.
— Не нужно отряда, — отмахнулась Ирина, — вон, тем двоим, что весь день за мной хвостом ходят, у дверей стоять, небось, наскучило — их довольно будет.
И, не давая воеводе опомниться, распахнула двери. — Идём!
***
— Не передумал? — тихо спросил Коган Ярослава.
За окном стемнело, монахини, неслышно сновали по комнате, зажигая свечи в высоких канделябрах.
— Нет, — покачал головой Ярослав и переставил ладью.
Они сыграли уже десяток партий, и пока ему не удалось выиграть ни одной.
— Рискованная затея, — вздохнул Коган. — Ты ведь даже не знаешь, какой крест тебе нужен и где его искать.
— Но что-то ведь делать нужно, — возразил Ярослав. — Беззубцев явно неспроста передал мне крест. Это словно знак, который нужно расшифровать.
— Да, знак, — рассеянно проговорил Коган, не глядя делая ход пешкой. — Хорошо бы понимать, кто его подает. Всё происходящее кажется какой-то бессмыслицей. Сначала ты приезжаешь на вызов к бабке, потом она говорит о том, что умрет — значит, знала о своей смерти. Какие-то сектанты, пытающиеся похитить рукопись — кто они вообще? У тебя есть какие-то соображения?
— Не знаю, — честно признался Ярослав. — Но они появляются, вроде бы только в нашем времени, или его альтернативной реальности, тут я их вроде не замечал.