До прогалины, на которой росли тсуги, было минут десять хода. Темнота стояла кромешная, так что в итоге Бекка была очень благодарна Сету за сопровождение. У нее тоже был фонарик, который она откопала у себя в рюкзаке, но вместе с дождем начался и ветер, так что скрип ветвей ольхи, елей и кедров заставлял ее то и дело вздрагивать. Присутствие Сета, шагавшего впереди нее, очень успокаивало. А еще больше ее обрадовало то, что, добравшись до прогалины, он не стал останавливаться, а подхватил охапку хвороста, собранного под вывороченным корнем упавшего дерева. Донеся дрова до лестницы домика, он закинул их в люк, служивший входом.
Этот дом на деревьях с самого начала был необычным. Он был выстроен надежно, крепко сколочен и покрыт надежной крышей, которая не пропускала ветер, дождь и снег. А еще в нем были рамы с двойным остеклением, не позволявшие уходить теплу. В домике была дровяная печурка, согревавшая помещение, и именно здесь Бекка пряталась ночь за ночью, неделю за неделей, освещая комнату керосинкой, ночуя в расстеленном на металлической кровати спальнике, утоляя жажду одной только водой и приготавливая скудные обеды на примусе. Ее «ванной комнатой» служило припрятанное в кустах ведро – а еще у нее была лопата и грабли, чтобы закапывать то, что нужно было закопать. Это была суровая жизнь, где единственной возможностью принять душ были кабинки в школьной раздевалке при физкультурном зале, но она как-то выживала.
А еще это была жизнь, о которой хотел узнать Деррик.
– Где ты, черт побери, живешь? – начал требовательно спрашивать он. А еще он вопрошал: – Скажи, что у тебя с Сетом Дэрроу? Что, к дьяволу, происходит?
Она его в этом не винила. Она провела День благодарения у Деррика дома – в качестве его официально признанной девушки. Но когда пришло время уезжать, она отбыла так же, как и явилась: на своем горном велосипеде, отвергнув все предложения ее подвезти. Когда она поступила точно так же и в Рождество, Деррик начал задавать вопросы. И вопросов стало еще больше, когда он увидел ее в городе в «Фольксвагене» Сета.
Объяснение «мы просто друзья» Деррика не устроило.
«Никаких проблем нет», – пыталась убедить его она. Но, конечно, это была неправда.
Проблема существовала – и эту проблему представлял собой его отец. Поскольку Дэйв Мэтисон был помощником шерифа островного округа, он не стал бы закрывать глаза на то, что несовершеннолетняя живет одна в домике на дереве. И кроме того, осенью он шел по следу мобильного телефона, принадлежавшего некой Лаурель Армстронг. В конце концов он прекратил поиски, но Бекке совершенно не хотелось, чтобы он узнал не только где она живет, но и о том, что Лаурель Армстронг – ее собственная мать, с которой Бекка сбежала из Сан-Диего.
Ее скрытность стала тем, что вбивало между нею и Дерриком клин. То, что у него самого была тайна, которая была известна ей одной, еще сильнее ухудшало ситуацию. Ему хотелось, чтобы они были на равных. Ты все знаешь обо мне, а я все знаю о тебе. Но этого она допустить не могла. Она убеждала себя в том, что это для его же блага, но порой начинала сомневаться в том, правда ли это.
Оказавшись в домике, Сет сразу занялся печуркой. Это он научил Бекку сгребать угли, чтобы они сохраняли тепло, но у нее все равно это плохо получалось. Сегодняшний день не стал исключением. Холод в доме заставил его нахмуриться и приложить ладонь к печурке.
– Бекка! – укоризненно вздохнул он.
– Знаю-знаю.
Бекка принялась распаковывать продукты из «СтарСтор». Там оказались мясная нарезка, пакет молока, десяток вареных яиц, батон хлеба, два сэндвича и три рулона туалетной бумаги. Туда даже был положен журнал – старый номер «Пипл» с заголовком «Самый сексуальный мужчина мира!» на обложке. Она отложила его и взяла яйцо. Пока Сет растапливал печурку, она снимала скорлупу и наблюдала за ним. При этом она размышляла о том, насколько трудно разбираться в людях. С виду Сет казался кошмарным сном любых родителей. Он бросил среднюю школу, отрастил длинные волосы, постоянно растягивал дырку в ухе, вставляя туда все более крупную серьгу, а теперь еще, как она заметила, сделал пирсинг брови. Татуировок у него не было, но, наверное, они стояли на очереди следующим пунктом. И по первому взгляду на ее друга совершенно невозможно было догадаться, что он чудесный человек.
– Как твоя музыка? – спросила она.
Как только огонь разгорелся, он захлопнул дверцу печурки.
– Два выступления в Линвуде. И еще одно – в Шорлайне. – Он довольно ухмыльнулся. – Подбираемся к Сиэтлу. Вот-вот, бэби.