Потом Петя предложил ряд авиапутешествий в этом же радиусе — шестьсот или семьсот километров. Он снял с книжной полки потрепанный еще со школьных времен географический атлас и раскрыл карту Советского Союза.
«Как впились все в эту школьную географию» — зло и растерянно думала Галина. Не найдясь, что сейчас сказать и куда себя деть, она поневоле взглядывала на карту. Поневоле следила она за движением красно-синего карандаша то в руках Пети, то у других мечтателей. В назначенном им радиусе они за несколько минут обнаружили десятки «чертовски интересных» городов, куда стоило слетать в воскресенье, и все это в ближайшие же годы!
Не обошлось без споров, «чей вариант лучше», как выразился Петя. Сегодня он изумлял Галину: таким она еще никогда не видела его. Она привыкла видеть Мельникова, что называется всегда «при себе», бесконечно преданным ей. Он был ей мил, необходим, но всегда представлялся ей простым и совсем обыкновенным. А сейчас, среди своих товарищей, Петя казался девушке сильным, остроумным, знающим все, о чем шла эта шумная круговая беседа. Его худощавое тонкое лицо казалось ей сегодня старше, чем всегда, но оно было красиво своим жарким румянцем, вспыхивающей синевой во взгляде, смелой белозубой улыбкой.
Разговор уже шел о книгах, спектаклях, картинах, выставках, научных открытиях, о возможном появлении новых спутников.
Временами Петя встречался с Галиной оживленным, полным блеска и радости взглядом, но тут же кто-то отвлекал его, и он снова оказывался в молодом товарищеском кругу. Галина знала, что ни к одной девушке не может его ревновать, но к этим шестерым парням она ревновала его, и тем более сильно и больно, что этого никак не могла показать.
Мучительным усилием воли Галина улыбалась и даже смеялась, а сама все больше терялась, что ей делать, как быть дальше.
В передней раздался звонок.
— A, чтo, конечно, девочки наши опоздали, беспечные! — вставая с места, сказала Марья Григорьевна.
Галина, как долгожданному избавлению, радостно устремилась навстречу двоюродным сестрам Пети. Едва успев пожать руки двум розовощеким молоденьким девушкам, Галина подбежала к патефону, быстро поставила пластинку и весело крикнула гостьям:
— Слышите, как вас торжественно, с музыкой встречают?
Братья-«чибисы» не успели и слова произнести, как Галина познакомила их с двумя миловидными, застенчиво улыбающимися девушками и шутливо подтолкнула друг к другу.
— Танцуйте же! Вот вам самые милые партнерши.
Чтобы окончательно расстроить все планы, Галина вытянула из-за стола Линева и Севу Огурешникова, подняла с места Матвея Кувакина и Мишу Розова.
— В круг, товарищи, все в круг! — на мотив патефонного вальса пропела Галина и с такой силой завертела этих четверых, что они еле удержались на ногах.
«Что с ней?» — удивился про себя Петя и тоже очутился в ее власти. От разгоревшегося румянцем девичьего лица, от сверкающих глаз и каждого ее движения веяло такой жгучей энергией, что Петя изумился.
— Что с тобой, Галиночка? — нежно шепнул он, притянув ее к себе. — Миленькая моя, ты даже дрожишь!
— Ах… наконец-то я с тобой! — быстро шепнула она, касаясь горячими губами его щеки. — Я истерзалась вся, так сердце может разорваться!
— Да что случилось, родная? — испугался Петя и даже приостановился, но она снова закружила его.
— Потом, потом, когда ты меня пойдешь провожать! — задыхаясь, шепнула Галина.
Едва они на улице отошли от остальных участников мельниковского вечера, как Петя встревоженно спросил:
— Да что случилось, Галиночка?
Сейчас она дала волю своим вздохам и слезам.
— Так томиться целый вечер, чувствовать себя совсем, совсем одной!.. Ты даже не смотрел на меня, бессовестный, ужасный!
— Я?!. Не смотрел!.. Да я счет потерял, сколько раз я любовался тобой и радовался про себя, какая ты чудная, что пришла на этот дружеский вечерок!
— «Дружеский вечерок»!.. Да на что он мне. Я от него ничего не получила, кроме досады и огорчения!
— Ну, что ты!.. Все так любовались тобой… И потом все пошло, как ты хотела. Разве не так?
— А я ничего не хотела! Ничего и никого не нужно мне было, а только ты, один ты. Не терплю с кем-нибудь делиться тобой! А ты битый вечер пробыл среди своих заводских ребят! И чего ты в них особенного нашел? '
— Как «чего»? Ты же знаешь, мы, будем помогать большому, важному делу. Оно войдет в историю завода.
— Уж и в «историю»! До чего вы все, как мальчишки в школе, обожаете звонкие слова! Просто обычная заводская суета.