В связи с подготовкой к недавно начавшейся «русской кампании» в Берлине и в «Вольфшанце» о его штабе на какое-то время забыли. Увлекшись наступательными операциями основных армейских групп, действовавших на Украине, в Белоруссии и Прибалтике, верховное командование вермахта во главе с генералом Кейтелем, как и командование кригсмарине, на какое-то время попросту забыло о своем Старом Пирате, как называли вице-адмирала его давние сослуживцы-подводники. Однако продолжалось это недолго. Вызвав его к себе, Гитлер прежде всего поинтересовался, помнит ли он, Штинген, о том, ради чего было создано командование Стратегическими северными силами.
У фон Штингена не было опыта личного общения с фюрером, он вообще всего лишь третий раз в жизни видел его и второй раз — беседовал. Тем не менее он понял, что ничего хорошего такое начало разговора не сулит. То же самое барон мог прочесть и на лице командующего подводным флотом рейха — адмирала Эберхарда Готта[7], вошедшего в кабинет фюрера вместе ним. Бравый «вожак подводников» стоял — фюрер так и не предложил им сесть — мрачный, с опущенной головой, старательно рассматривая какой-то узор на напольном ковре.
Еще в приемной фон Штинген обнаружил, что адмирал Готт весьма смутно представляет себе, чем на самом деле должно заниматься командование Стратегических северных сил — считал, что создано оно лишь на какое-то время, а главное, принципиально, почти демонстративно, не понимал, каким образом это относится к командованию подводным флотом рейха и для чего его сюда пригласили. Естественно, что фон Штинген пытался каким-то образом если не убедить, то, по крайней мере, просветить адмирала. Однако в заскорузлости своей Готт оставался непоколебимым.
Выслушав доводы фон Штингена, он лишь лениво покачал головой:
— Вот когда вы, барон, предложите фюреру создать ледокольную флотилию субмарин, тогда и поговорим.
— Как вы сказали, «ледокольную»? — рассеянно поинтересовался вице-адмирал, пытаясь отвлечься от ожидания встречи с фюрером и в то же время понять, насколько серьезно то, о чем только что заговорил Старый Пират.
— Ледокольную, ледокольную. Вы ведь стараетесь навязать русским такую же «битву за Ледовитый океан», как я американцам — «битву за Атлантику». Или, может, я что-то не так воспринял? — загадочно ухмыльнулся адмирал, очевидно, подумав, насколько идиотским выдалось бы фюреру пожелание фон Штингена создать некую ледокольную «волчью стаю»[8].
— А что, это мысль… — пробубнил Штинген, лишь бы завершить этот разговор.
— Только боюсь, что война с русскими к тому времени завершится.
— В том-то и дело, господин адмирал, что подводная ледокольная флотилия так и не появится. Поэтому нам с вами, — особо подчеркнул барон это «нам с вами», — придется обходиться теми субмаринами, которые оказались в нашем распоряжении. Кстати, некоторые из них уже давно и успешно действуют в полярных широтах, даже в районе Шпицбергена и Земли Франца-Иосифа.
— Хотите знать мое личное отношение к вашим Стратегическим северным силам?
— Мы с фюрером, — саркастически ухмыльнулся барон, — готовы выслушать его очень внимательно.
— Если мы возьмем Москву, Ленинград и Мурманск, — а произойдет это очень скоро, то северные территории России падут сами собой. При том безлюдье, которое там царит, нам предстоит лишь несколькими массированными десантами с моря и с воздуха захватить Архангельск, Диксон, Тикси, еще пару каких-то там поселков… И все, никаких «Ватерлоо» в районе Чукотки устраивать нам не придется, поскольку к тому времени Советское Заполярье, в котором нет ни укрепленных районов, ни крупных военных баз, ни достаточного количества войск, полностью окажется в наших руках. На его территориях мы и создадим свои базы, привлекая в качестве рабской силы тубильное население Севера. Так что к чему вся эта заполярная суета?
— И что, то же самое вы хотите сказать фюреру? — язвительно спросил вице-адмирал. — Вы способны решиться на это? Особенно в присутствии Кейтеля?
Вот тут-то бравый адмирал Готт и замялся. В его окружении прекрасно знали, что храбрость Старого Пирата заканчивается там, где начинается ковровая дорожка фюрера.
7
Имя адмирала Готта (в некоторых источниках — Гота) особенно часто упоминается в истории Второй мировой войны в связи с операцией германских подводников «Битва за Атлантику», то есть за господство германского флота в Атлантическом океане. Началась эта битва еще в 1939 году, однако наибольшего успеха подводный флот рейха добился на этом театре военных действий осенью 1942 — весной 1943 года, когда его субмарины почти безнаказанно охотились на суда противника даже в Кариб-ском море.