— Каков орёл, а? Золото, не дружинник! — воскликнул капитан. — Кузнец из соседнего аула, голыми руками подковы гнёт… Я только прибыл в комендатуру, Мурад тут же пришёл, просит: «Разрешите принять участие в охране границы». Спрашиваю у председателя поссовета: «Кто такой?» А он: «О! — говорит, — Чары Мурад такой дружинник, за одну ночь десять нарушителей поймает».
— Десять, говоришь? — переспросил полковник. — Ну ладно, ладно… Что стараешься, это хорошо…
Он доверительно коснулся пальцами руки Ястребилова.
— Пока нет никого, расскажу тебе притчу… Был у меня знакомый… Как его?.. Забыл фамилию! Ладно, неважно. Так он, стервец, до того любил начальству пыль в глаза пускать — мёдом не корми. Все у него дураки, он один умный. Так пустобрёхом и звали.
Ястребилов почувствовал, что краска заливает лицо.
— Да ты не обижайся, я ж не про тебя, это про него, как его?.. Тьфу! Совсем из головы вон! Кстати, насчет номеров на боевом расчёте… Тоже зря затеял. Оставь это… Нам нужны живые люди, а не номера. На важное оперативное направление какого-нибудь тюху не поставишь… Ага, вот и Кайманов идёт! Кайманову мы не скажем, что у нас этот балбес-дружинник был. Я ж его хорошо знаю, твоего Чары Мурада. Больше в чайхане сидит, чем на границе бывает. Надо ещё проверить, по какой статье порченый, почему ни на фронт, ни в армию не берут? Ну ладно, ладно… Сумеешь его добрым дружинником сделать — слава тебе. Экий бугай, шея с телеграфный столб!..
Ястребилов, проклиная и себя и Чары Мурада, смотрел в окно, наблюдая, как его бравый дружинник, покачивая плечами, пересекает двор. У ворот его остановил Кайманов, что-то спросил. Тот ответил. Кайманов направился к зданию комендатуры.
Артамонов похлопал капитана по плечу.
— Ничего, ничего, — посмеиваясь, сказал Аким Спиридонович, — насчёт притчи я тоже Кайманову не скажу. А то он и мне житья не даст, и этого Чары Мурада так взгреет, только дым пойдёт!..
Уязвлённый Ястребилов ничего не ответил. В канцелярию вошёл старший лейтенант Кайманов, прикрыл за собой дверь.
— Давайте-ка поговорим о серьёзных делах, — сказал полковник. — Прежде всего нам с вами предстоит досконально проверить показания Клычхана. Сведения, переданные им, полностью, совпадают с теми, которыми мы уже располагаем. Несмотря на то что он правильно сообщил нам координаты минированного моста и щели Даш-Арасы, не менее важно установить личность его самого. Я поддерживаю ваше предложение, капитан, — полковник обернулся к Ястребилову, — этим делом займётся старший лейтенант Кайманов. Только смотри, Яков Григорьевич, чтоб не вызвал ни самого малого подозрения. Надо будет проверить вот эти и эти районы, — он подошёл к карте. — Здесь и здесь. Не обязательно ждать гостей из-за рубежа, может активизироваться всякая сволочь и на нашей стороне, пособники контрабандистов, байские прихвостни. Уже организовываются банды с антисоветской программой и просто без программы. Кое-где скрываются в пустыне дезертиры. Такие очаги будем выявлять в самом начале их зарождения. Тебе же, комендант, придётся в скором времени возглавить чрезвычайно важную операцию, которая начнет разворачиваться здесь, на Даугане. Детали узнаешь на совещании, а пока готовь комендатуру к встрече высокого начальства. Она у тебя и без того должна быть на все случаи жизни готова…
— Так точно, товарищ полковник, комендатура готова, — отрапортовал Ястребилов.
Полковник еще добрых полчаса спрашивал Ястребилова и Кайманова, что сделано к приезду начальника войск, наконец сказал:
— Ладно, веди обедать, давно грозился…
Согласие полковника отобедать вернуло хорошее настроение Авениру Аркадьевичу. Но судьба приготовила ему в этот день ещё одно испытание.
Едва вышли на крыльцо, как увидели направляющегося к ним врача Махмуда Байрамова, о котором капитан, честно говоря, позабыл.
Новая военная форма топорщилась на Байрамове, в руках у Махмуда туго набитая чем-то противогазная сумка и почему-то — ракетница. Вид у новоиспечённого военного самый обескураженный.
Увидев офицеров, с которыми вместе приехал на комендатуру, Байрамов и обрадовался и почему-то смутился, не зная, куда девать свою ношу. Из сумки выпало несколько сигнальных ракет. Артамонов не удержался от удивленного восклицания. Ястребилов, догадавшись, что Байрамов оказался жертвой какого-то недоразумения, стал из-за спины полковника подавать врачу знаки, чтобы убрал сумку с глаз долой. Тот понял, ещё больше смутился, сунул ракетницу за поясной ремень, стал подбирать ракеты.