— В Красноводск скоро придём? — спросил Андрей.
— А вот только зайдём на плавбазу и потопаем…
— На какую ещё плавбазу?
Самохина уже изрядно тяготило это путешествие. В бакинском порту ему предложили плыть на рыбацком сейнере, и он согласился только потому, что рассчитывал прибыть в Красноводск на целые сутки раньше рейсового теплохода.
— Да на нашу рыбфлотилию. Знаете пароход «Сухона»? Целый консервный завод на борту. Там одна смешная история получилась. — Боря подарил Андрею одну из своих ослепительных улыбок и от всей души хохотнул: — Морячок-эпроновец с водолазного бота на плавбазе с нашими девчатами прогулял, а его команда и утопала в Красноводск. Баб-то у нас полфлотилии. Так он теперь Христом богом просит зайти, подкинуть до своих, они там на какой-то другой участок моря работать пойдут.
— Товарищ пограничник, зайдите сюда!..
Самохин оглянулся. Приглашал его к себе в рубку капитан сейнера, сивоусый, с прокалённым на солнце медным лицом, на котором усы и брови казались алюминиевыми.
В рубке, застекленной с четырех сторон, у штурвала дивчина, загорелая и плотная. Она повернулась к Самохину всем широкоскулым, монгольского типа лицом, кивнула в знак приветствия, вновь уставилась на шевелившуюся картушку компаса, слегка поворачивая штурвал. Капитан сделал знак Самохину подождать, обратился к дивчине:
— Зульфия-ханум, иди, поднимай на вахту Саодат, я пока у штурвала сам постою.
Когда девушка вышла, по-военному взял под козырёк, представился:
— Капитан Садыков.
— Я знаю, что вы — капитан, — не очень дружелюбно сказал Самохин, собираясь высказать претензию за потерю нескольких часов из-за какого-то гуляки-эпроновца.
— Вы меня не так поняли, — прервал его Садыков. Он снова взял под козырёк: — Заместитель начальника комендатуры Красноводска капитан Садыков. Провожу операцию. У меня к вам просьба: не проявлять никакого интереса к пассажиру-эпроновцу, которого сейчас примем с «Сухоны».
Он показал Андрею удостоверение личности. Это в корне меняло дело. Но Самохин всё-таки сказал:
— Могли бы раньше предупредить.
— И сейчас не поздно, — ответил Садыков. — Надеюсь, вы поняли: у эпроновца должно создаться впечатление, что пограничники им не интересуются.
— Понятно. Я вам больше не нужен?
Садыков молча кивнул. В рубку вошла женщина средних лет, такая же темнолицая, как и Зульфия, молчаливая и сосредоточенная, заняла место у штурвала.
Самохин вышел на палубу. Спускаться в кубрик не хотелось: здесь хоть продувало ветерком, а там духота — деваться некуда.
Сейнер приблизился к плавбазе, метрах в ста застопорил машину, покачиваясь на волнах.
Самохин отчётливо видел, как с плавбазы спустили шлюпку, в неё сели три гребца, рулевой — на корму. Оттолкнувшись от борта, гребцы дружно опустили весла на воду, направляясь к «Пселу». Солнце отражалось от яркой плёнки воды, стекавшей с вёсел, и от этого казалось, что шлюпка, мерно поднимаясь и опускаясь на волнах, взмахивает блестящими прозрачными крыльями.
Андрей издали пытался определить, кто из моряков, сидевших в шлюпке, объект столь пристального внимания самого замкоменданта Садыкова.
Рыбаки гребли распашными вёслами, и уже одно то, что число гребцов было нечётным, говорило — один из них должен высадиться. Который? Андрею видны были загорелые затылки да спины в белых полотняных рубахах… Ну, конечно, тот, что сидит на носовой банке. Вот он вытащил весло из уключины, повернулся к сейнеру. Ещё через некоторое время Андрей увидел его лицо и фигуру. Всё точно так, как и должно быть у моряка-водолаза: шея, как у борца-тяжеловеса, грудь колесом (только водолазные доспехи и носить), литые плечи. Улыбка такая же белозубая, как у Бори-боцмана. Физиономия простецкая, с выгоревшими бровями, пшеничным чубчиком, высовывающимся из-под козырька мичманки.
«Что ж, рубаха-парень, — подумал Самохин. — На фронт бы его, немцев через себя штыком кидать!» «Эпроновец» наклонился за чемоданом. Так, небольшой, спортивного вида чемоданчик… Спустя минуту на борт сейнера легли загорелые руки с толстыми пальцами, показалось обгоревшее на солнце улыбающееся лицо.
— Принимайте пополнение! — «Эпроновец» легко и пружинисто перебросил сильное тело через борт «Псела», ловко подхватил брошенный вслед чемодан. — Спасибо, братишки!
На Андрея глянули наивные голубые глаза. Губы «зпроновца» сами раздвинулись в смущенной улыбке.