— Поднимайте отряд в ружьё! — приказал Самохин Галиеву. (Вот она где, группа Рыжакова.) — Сам-то сможешь, Амангельды-ага, сесть в седло?
— Если надо — сяду… Верхом не так далеко. Пешком долго шёл.
— Старшина, — распорядился Самохин, — верблюдов завьючить, бочонки, и бурдюки наполнить водой, пленных связать. Хейдар! — окликнул он проводника. — Едешь с нами. Оружия у тебя нет, будешь коноводом. Пересядь на резервного коня, того, что с белым пятном на лбу, второго, с белыми чулками, держи в поводу. Береги их пуще глаза, держись возле меня и старшины Галиева. Свежие кони нужны будут, если придется догонять главаря: Аббас-Кули нам живым нужен… Сержант Гамеза!
— Здесь!
— С четырьмя пограничниками будете охранять задержанных. Спустя минут пятнадцать двигайтесь вслед за нами, вплотную не подходите. Все готовы?.. Отря-а-ад! Рысью! Ма-а-арш!
Лошади после отдыха у Дождь-ямы легко шли по такыру, не сбавляя хода, преодолевали сыпучку. В белых налобниках, таких же, как и у верблюдов, они выглядели непривычно, словно кони средневековых рыцарей, но чувствовали себя, видимо, сносно. Людям, впервые отправившимся в путь днем, под палящим солнцем, было тяжело.
Самохину не давала покоя мысль: «Почему терпит такой урон Рыжаков? У него ведь было достаточно сил, чтобы разбить банду. И второе: почему бандиты, отбившись от пограничников, не уходят в пустыню или через кордон?»
— Амангельды-ага, — сказал Андрей, — расскажи подробнее, что видел?
На всякий случай он приказал переводчику Сулейманову держаться рядом.
— Позвал меня Яков Григорьевич, — начал Амангельды. — Говорит, где-то в Каракумах сидит банда поганого шакала Аббаса-Кули. Пойди, посмотри следы, спроси у людей… Оседлал коня, поехал. Вижу, большая банда захватила какой-то караван, прошли по пустыне на лошадях и верблюдах, как целый батальон. Два дня и две ночи шёл но их следам. Ещё полночи шёл. На рассвете слышу: кони кричат, верблюды кричат, стрельба — война идёт! Вылез на гребень, смотрю, в барханах целое сражение. Не пойму, кто с кем воюет. Ваши пограничники тоже в гражданском, деревянные треноги у них, трубы со стеклами, как у землемеров. Смотрю, в пустыню верблюды бегут. Ай, думаю, что такое? На верблюдах баджи, дети сидят. Палки для кибиток привязаны, кошмы скатаны, вьюки. Бандиты в тельпеках на конях возле этих верблюдов крутятся. Ваши в барханах круговую оборону держат. Подполз я к вашим, капитана Рыжакова раньше видел. Узнал он меня. Ай, салям, Амангельды-ага, говорит. Хорошо, что нас нашёл. Как хочешь доберись до наших людей, передай, Аббас-Кули ловушку нам сделал: женщин и подростков посадил на верблюдов, за их спинами да за тюками своих бандитов спрятал. В упор стреляли…
«Так вот в чём дело! Вовремя предупредил следопыт, — подумал Андрей. — Аббас-Кули может попытаться сыграть такую же штуку и с нашим отрядом…»
— Добрался я между барханами до своего коня, — продолжал Амангельды, — вскочил в седло, поскакал. Бандиты увидели, давай по мне стрелять. Ранили коня. Конь еще километра четыре бежал, хрипел, как человек. Потом упал, сдох. Жалко коня… Пошёл я пешком, увидел ваши следы, ай, думаю, сам аллах вас сюда на помощь послал…
В считанные минуты Андрею надо было наметить план боя. Какие потери у Рыжакова? Продержится ли он до того, как подоспеет помощь? Сколько бандитов у Аббаса-Кули? Удастся ли выполнить план, о котором так долго говорили они с Хейдаром? Были и другие вопросы, мучившие Андрея: где полковник Артамонов с машинами, почему группу Рыжакова и его, Самохина, не ищут с самолёта? Беспокоила мысль: не развёрнется ли Аббас-Кули да не нападёт ли на четырёх конвойных, охраняющих шестнадцать бандитов, оставленных им в резерве у Дождь-ямы? Уследит ли сержант Гамеза за этими шестнадцатью, не выкинут ли они сами какую-нибудь штуку? И снова назойливый, необъяснимый вопрос: почему Аббас-Кули держится возле отряда Рыжакова, не уходит в пустыню?
Несмотря на жестокую жару, вперед, и вперед, и вперед ходкой рысью идет отряд. Пот заливает лицо, щиплет глаза.
Кони и верблюды дышат тяжело. Люди молчат, кажется, стоит открыть рот, и жгучий воздух иссушит в организме последние капли влаги. Жарко… Очень жарко. Ломит виски. Слепящее солнце режет глаза.
Всё ближе и ближе самая ответственная минута встречи с врагом. Надо не только разбить банду, захватить ее и обезоружить, но и выполнить задуманную операцию. А это непросто, очень непросто. Бандиты тоже дремать не будут.