Взгляд с трудом оторвался от места падения. Буря нависла над долиной, завывая так, что теперь слышалась только она. Я вновь огляделся. Сверху по склону ничего не изменилось. Но все же что-то незаметное поменялось… Мхи перестали манить к себе и отпустили. Возможно, так желал Ярго.
Прилив новых сил почти сбросил меня со скалы – так внезапно мышцы сбросили одервенение. Что же делать? Ответа не существовало. Только желание. Яркое, пульсирующее желание сорваться и побежать к горящим осколкам, коснувшись их, чтобы познать. Любопытство. Один из пороков эзхов. Наставник всегда учил, что тот, кто поддастся искушению узнать неведомое, не спросив его, принесет в племя страдания. Вместе с изменением древнего уклада, который помогает выживать племени многие поколения.
У озера, к тому же, что-то белело. Этот цвет почти на найдешь в моем мире. Ярго прячет его только на пиках гор. И то, он никогда не был таким ярким, как на берегу среди огня. Да и осколки камня сильно выделялись на однообразном дне долины. Это новое и неизведанное манило к себе. И пугало одновременно.
Что хотел сказать этим Ярго? Испытывал ли он меня грехом или хотел изменения эхов, говоря моими узорами? Второй вариант казался мне более правдивым. Ведь передо мной уже раздвигалась завеса тайн.
Но и смерть я чувствовал сильнее. Буря нависла над обрывом противоположного склона. Ветер пытался сорвать со скалы, как пыль, чтобы закрутить и выбросить. Песок так бил по глазам, что пришлось закрыть их вторым веком. Значит от бури ноги уже не унести. Оставался только один способ спастись от нее – старые пещеры. Между тем голод давал о себе знать, а силы, полученные от вдохновения явлением, таяли. Слабость появилась сначала в голове, опускаясь ниже и ниже по телу. Требовалось действовать быстрее.
Ноги с трудом послушались. Я спрыгнул со скалы в сторону, поймав с помощью хвоста равновесие. Ветер слегка скорректировал прыжок. Мне следовало успеть добежать до места падения как можно скорее. Я должен был умереть, либо затерявшись в однообразии стихии, либо умерев от голода в пещере, прячась от бури несколько дней подряд. При втором варианте я все же мог навязать Ярго борьбу. Бродя в вихрях, я бы точно погиб.
Поэтому стремглав кинулся вниз по склону. Наперегонки с бурей. Наперекор ветру, дующему прямо в меня, отбирающему еще больше сил. Сомнения вновь завладели мной, невидимками нарастая на конечностях, утяжеляя тело, сопротивляясь движениям. Страх никуда не пропал. И казалось, что он съел мое любопытство. Но нет. Из-за него я бежал на четырех конечностях вперед, ускоряясь. Если на берегу озера лежало то, что могло сделать меня ближе к Ярго, чем любого жившего ранее эзха, если я имел шанс изменить мир, то никак нельзя останавливаться. Даже не смотря на страх. Правда, с каждым прыжком я с ним больше и больше мирился. Тогда думалось, что Ярго либо убьет меня, либо возвысит. Одно из двух. А умирать не хотелось.
Бег прервался неожиданно. Удар в бок сбил дыхание, превратив в хрип. Я завалился в сторону, покатившись вниз, не успев замедлиться. Все произошло слишком неожиданно. Мои чувства, эмоции пропали. Я остался самим собой – бойцом, охотником. Катясь по склону, ударяясь о камни, я обретал себя прежнего. Того, кто живет по правилу: если тебя застали врасплох, значит ты слаб. Если ты слаб – то ты добыча. Я – лучший охотник в племени. Поэтому меня никак не убить. Ни в племени, ни на охоте, когда самые хитрые соплеменники устраивали мне якобы случайные засады. Умения спасали от суда. Я оставался лучшим. И самым неудобным еретиком, какого знало племя, от чего не переставало пытаться прикончить соплеменника.
С трудом вышло перевернуться, зацепиться за песочное дно долины и встать на все четыре конечности. И тут же пришлось отпрыгнуть в сторону. Мимо меня пронеслась мощная туша. Для нее оказалось неожиданным мое уклонение. Хвост, чей кончик увенчивала острая игла, не попал по мне. Я же успел нанести удар по задней конечности цура длинным когтем на руке, прижавшись после к песку.
Цур покатился кубарем вниз. Правда, встать на ноги он смог раньше, чем это получилось у меня. Массивная голова, украшенная твердым наростом на лбу, наклонилась к пескам. На меня направились четыре из шести глаз зверя. Не давая мне передохнуть, цур вновь рванул в атаку. Вообще цуры сами по себе мощнее и тяжелее любого эзха. Но несмотря на это и на то, что бежать ему пришлось вверх по склону, передвигался он очень резво. Вновь пришлось отскочить в сторону, уворачиваясь от хвоста с ядовитым шипом. В этот раз никакого урона я нанести не сумел. Однако, тут же совершил прыжок вдогонку, пока цур разворачивался. Мне повезло. Он почти обернулся, поэтому ядовитый хвост не представлял угрозы. Я повис на его короткой шее, почти сразу же переходящей в мясистое тело. Свои крупные боковые когти на руках я вонзил в самые незащищенные места на шее цура, пробив тонкую кожу. Удар оказался существенным, зверь взвыл. Но, видимо, силенок у него оставалось больше моего. Он с легкостью скинул меня на землю, от чего пришлось мигом откатываться в сторону, чтобы не оказаться растоптанным.