– Юля знает?
– Нет.
– И не говорите ей.
– Никас, мы поступили против всяких правил. Эта женщина заставила нас нарушить все протоколы и соображения безопасности. Я жертвовал и жертвую людьми ради чего? Этот мир не похож на райский сад. Мы забрали это существо, а теперь на корабле эпидемия неизвестной болезни. Люди под угрозой. Не только экипаж, но и вы. К тому же Юлия наглоталась радиации. У нее костномозговая форма лучевой болезни. Мы только сможем поддерживать ее состояние на стабильном уровне. Не лечить. И шансы умереть высоки. У нас не медицинский корабль. Она твердила, чтобы мы возвращались на Землю. Что на борту важный груз – это существо. Но у меня еще семь разведчиков в этом секторе! Как мне их оставить? Вот так взять и бросить? Они же тоже люди! Ради чего?
Гаспар замолчал. Он вперил проекционные глаза в Никаса. Тот отвечал взгляду капитана, смотря в прямом смысле сквозь него. Он осознавал, что Юля уцепилась за шанс выжить всеми силами. Что найденная планета не идеальна и может не соответствовать части параметров. И что потребуется множество усилий, чтобы покорить ее.
Но еще он знал, что у человечества оставалось не так много времени. Слишком мало, чтобы успеть достроить Ковчег. И он верил своим разведчикам. Они оставались преданы ему всегда, умирая в дальних странствиях за то, чтобы реализовать его мечту по спасению людей. Даже если паника и страх, охватившие Юлю, заставили ее приукрасить картинку, существование жизни на планете, к тому же разумной, создавало новые перспективы для развития.
– Гаспар. Время пришло. И это время перекраивать наши правила.
– Никас, я видел своими глазами – это пустыня! Она убьет нас.
– Ты должен спасти Юлю. Сделай все возможное. Все, что может быть в твоих силах. Она должна долететь до Земли. От нее сейчас зависит очень многое. И Юля уже много сделала. Она заслужила билет домой. И во что бы то ни стало, привезите этого Йерх-нха. Он ключ к тому миру.
– Ты ставишь ее выше остальных? Выше меня и моих людей?
– Она нашла то, что ищет сотня человек по всему ближнему космосу! Она, как и все остальные разведчики, предана делу, человечеству. У нас уговор – тот, кто находит нужное, получает приоритет.
– А люди, Никас? Как мне быть с ними?
– Семь разведчиков должны закончить выполнять свои задачи и направиться к планете Юли. Остальное они знают. Нам нужна дополнительная информация. Гаспар, эти люди знали изначально, на что подписались. Они готовы ко всему.
– А мой экипаж? Врач не может ничего сказать про болезнь. Мы тут все умрем из-за вируса!
– Гаспар, ты обязан долететь. Ты обязан продержать Юлю в состоянии, чтобы она долетела живой, а мы тут ее подлатаем. Ты обязан довезти сюда своих людей, чтобы им помогли. Да хоть на автопилоте летите! У тебя уже нет выбора. Я приказываю возвращаться на Землю! Иначе тебе лучше остаться там! Но даже тогда, я доберусь до тебя, и ты ответишь за свою своенравность!
Растерянное лицо капитана молча смотрело через десятки световых лет на человека, распоряжавшегося жизнями, как фигурами в настольной игре. Не это рассчитывал он услышать.
– Ты меня понял?
– Да, Никас.
Вдруг их прервал приятный женский голос.
– Никас, Крузе уже в лифте.
– Я понял, Анна. Гаспар, ты обязан выполнить все, что требуется. Я жду тебя и надеюсь на то, что ты справишься. Ты знаешь и видишь, верность я ценю.
С этими словами Никас завершил сеанс связи. Он не сомневался в своих людях. Да, иногда они оставались несогласны с его методами, но он ценил независимость взглядов. Главное, чтобы соблюдалась субординация. А приказы можно оспорить, но после их выполнения.
Внутри него все гудело. Он ощущал приятное возбуждение, когда нажимал на кнопку запуска следующего этапа протокола. Никас старался убедить себя, что делает все правильно. Что времени остается действительно мало, что новая планета – это громадный шанс, пусть и не такой очевидный, каким бы хотелось его видеть. Что Юля права в своих суждениях.
«Новый дом» запустился. Теперь пути назад не существовало. Если сделал – не сомневайся.
Прозвучал мягкий сигнал. Лифт уже ожидал на этаже, когда Никас позволит дверям открыться, стоя посреди кабинета. Тут Никас ощущал себя сильнее всего. Именно сюда сводились все нити, за которые он дергал, надеясь обеспечить человечеству ту жизнь, которой жил он, которую заслужили все-все.
Дверь лифта ушла вверх. В кабинет проник холодный свет кабины, а вместе с ним сюда ступил и Генрих. Старик, не раз здоровавшийся со смертью за руку. Как и многие из совета. Но они держались за жизнь и свои инфантильные убеждения, ведя людей не к спасению, нет.