— Так это вы? Вы ищете задачу? Ее там нет. Да вы садитесь, Иван Николаевич!
Стоя, я оказался слишком длинным и вообще нелепым рядом с этой девчушкой. Она махнула мне рукой, как учитель, сажающий класс на место, и сама присела по другую сторону стола.
До меня стало доходить, что уж мой-то шок мог быть вполне законным. Я имел право потерять дар речи при виде такой солнечной, волшебной красоты. А мог бы просто не поверить, что она реальна, эта маленькая фея с теплыми карими глазами и двумя толстыми золотисто-русыми косами до пояса.
— Здравствуйте, — сказал я хриплым шепотом. — Наверно, это вы хотели меня встретить?
— Да. Меня зовут Элизабет. Или Бет. Давайте выйдем на улицу. Мы здесь мешаем.
Глава 4
ВЕЧЕРНИЙ РАЗГОВОР
Солнце тем временем опустилось ниже и заполнило весь город. Пятна, столбы, полотна розово-оранжевого света слепили и сбивали с толку. Я почти не видел, куда мы шли. Кажется, вниз, лицом к закату. Я долго не решался посмотреть на Бет, щурился и молчал, и она молчала. Мы, как сообщники, ни словом не обмолвились о странном начале нашего знакомства. Бет, наконец, заговорила:
— Это я учила Санни. Задачу тоже сформулировала я, а ей ее подбросили, что называется, «на спор». Сейчас уже не очень важно, что там у них вышло, и почему Санни отправила ее на конкурс. Если хотите, я потом вам расскажу. Но, строго говоря, моя вина, что вы встретились с этой… проблемой.
— Не огорчайтесь, ничего страшного не случилось, — уверил я Бет. — Вам из-за этого устроили неприятности?
— Мне? — Бет слегка удивилась (так, чуть-чуть). — Нет. Но мне бы хотелось закрыть эту историю. Вы не расскажете, что вы с ней сделали, с этой задачей?
— Я ее решил, — сказал я отрешенно.
— Даже так? — Бет вздохнула. — А потом?
— Потом я ее сжег. Мне показалось, что если выпустить ее на волю, то очень скоро настанет конец света. Я неправ?
— Еще как прав, — кивнула Бет.
— Никто, кроме меня, этот листок не видел, и никто не знал, что я мучился над задачкой из Иллирии.
— А вы долго мучились?
— Да. С месяц или чуть побольше.
Бет покачала головой, но ничего не сказала.
— Когда я все-таки ее решил, то понял, что это нужно с кем-то обсудить. По крайней мере, я хотел быть уверенным, что в моем решении есть смысл. И что я пока еще в своем уме. Я ведь не знал, что может стоять за такой… странной формулой. А главное, кто.
— И все-таки осмелились к нам приехать?
Я кивнул.
— А вам не приходило в голову, что вас позвали в ловушку?
— Приходило. Но выбора не оставалось. Тем более что вы своим письмом косвенно подтвердили — как бы сказать? — возможность чуда.
— Да. В этой истории все чудо. Чудо уже то, что вы ее решили. Там, у себя, не зная, что за этой формулой стоит реальность. И чудо, что она попала прямо к вам, а не к кому-нибудь другому.
— Другой бы тоже мог решить. В конце концов, не я на этом свете самый умный.
Бет удивленно заглянула мне в лицо, как будто я сказал что-то сенсационное, и ответила с сомнением в голосе:
— Не знаю. Но думаю, вы были достаточно умны, чтобы, уезжая, оставить себе страховку.
— То есть?
— Отдать задачу на хранение какому-нибудь надежному человеку и приложить инструкцию: как быть, если вы вдруг пропадете. Кстати, вам нужно позвонить в Москву, сказать, что вы благополучно до нас добрались?
— Нет, не нужно. У меня нет страховки. Я в самом деле сжег все: условие, решение, черновики. Потому что действительно испугался большой катастрофы. А моя голова — как это ни глупо звучит — в общем, мелочь…
— Но о вас кто-нибудь волнуется? Кого-то нужно успокоить?
— Нет. Не нужно. Никто не волнуется.
— Но кто-нибудь хоть знает, где вы?
Мы уже давно стояли на маленькой уютной площади, и Бет почти кричала на меня.
— Бет, почему вы сердитесь?
— Да потому что так нельзя! Родителям вы что сказали?
Она смотрела на меня в упор, и я не мог не отвечать.
— У меня нет родителей. Они погибли в горах.
— Ох! — Бет опять зажмурилась. — Простите меня…
Я тут же пожалел о своей чрезмерной откровенности и ответил более или менее легким тоном:
— Ничего. Все в порядке. Пашка знает, где я. Мой однокурсник, начальник конкурса. Он прочитал ваше письмо, хотя его об этом не просили. Так что и ФСБ, наверно, тоже знает. Или узнает, если что. Вам от этого спокойней?