Сейчас в районах, перешедших после войны к СССР, живут несколько поколений людей. Многие из них родились и выросли здесь, для них этот крой — родина de facto. Рядом со старыми финскими кладбищами разрослись советские. В 1990-х гг. здесь появились и новые переселенцы — выходцы из Узбекистана, Закавказья и Северного Кавказа. Понятие «переселенец» в настоящее время уже не вполне применимо к нашим собеседникам. Большинство из них считают себя коренными жителями этих земель
Способы сбора и репрезентации материалов
Начиная работу над проектом, мы планировали собрать информацию о различных сферах жизни местных жителей как в прошлом, так и в настоящем. Нас интересовали их воспоминания о переселении, эвакуации и первых годах после переезда иа новые места. Мы старались провоцировать рассказчиков на монолог — то, что в западной историографии получило название personal experience narrative, т. е. рассказ, движимый только логикой самого информанта, в минимальной степени подверженный вмешательству интервьюера. С этой целью мы обычно начинали разговор со слов: «Расскажите, пожалуйста, как Вы попали сюда». Довольно часто в ответ на это предложение собеседник действительно рассказывал о войне, эвакуации, переезде. Но далеко не все наши информанты в силу своих личных особенностей хотели и могли рассказывать. Для большинства людей гораздо более естественной формой общения оставалась беседа, диалог, поддерживаемый заинтересованностью собеседников. Поэтому наши интервью — это прежде всего записи диалогов, разговоров на разные темы.
В первый наш приезд — в Мельниково (Ряйсяля) в 2001 г — мы взяли с собой заранее подготовленный опросник. Тогда он состоял даже не из вопросов, а, скорее, из набора очень широких тем, обсуждение которых могло бы помочь нам понять механизмы формирования местной традиции, ее изменения и бытования. С первых же интервью мы старались не столько получить определенную информацию, сколько обнаружить, какие темы занимают наших собеседников, о чем им интересно говорить и о чем оии привыкли рассказывать. Здесь, как представляется, заключается одно из существенных различий в работе фольклориста и историка. Мы ориентировались на получение «типовых» рассказов — тех, которые обсуждаются людьми и без нас, а потому многим известны. Несмотря на то что эти рассказы меняются от интервью к интервью, они тем не менее сохраняют общую структуру и набор мотивов. Историки же стремятся узнать устные версии событий, о которых им известно по другим — письменным — источникам. Степень популярности «истории» в таком исследовании приобретает значение только во время процедуры критики источника: чем более стереотипным кажется рассказ, тем большему сомнению подвергается его достоверность. В нашей же работе повторяемость сюжета имела принципиальное значение уже во время интервьюирования. Мы старались найти «общие места» того социального дискурса, который объединяет данное сообщество и отличает его от прочих.
Нас, конечно, интересовало прошлое этих людей и этого края. Мы спрашивали о колхозном хозяйстве, о временах переименования, о начале строительства и переделе полей, об истории и причинах переезда. Ответы на эти вопросы, как представляется, были только репликой в данном конкретном интервью и, возможно, никогда не были и больше не будут услышаны Именно потому, что эти темы редко обсуждаются, подобные воспоминания в наименьшей степени подвержены стереотипизации, более индивидуальны. Эта информация, вполне вероятно, будет полезна для профессиональных историков в качестве сравнительного материала для изучения освоения «новых районов». В основном же наши записи состоят из различных вариантов излюбленных в данной местности рассказов.
Круг этих сюжетов и лег в основу настоящего сборника. После долгих и нелегких обсуждений (продолжавшихся вплоть до дня сдачи сборника в издательство) мы решили не публиковать интервью полностью, а разделили их на отрывки и сгруппировали по темам, которые, как мы полагаем, и составляют устный репертуар местных жителей. Структура сборника стала результатом уже проделанного, хотя и только предварительного, анализа полученных материалов. Следуя все той же логике поиска «общих мест», мы стремились показать все их многообразие, с одной стороны, и стереотипность — с другой. Отказываясь от публикации целых интервью, мы предпочли включить большее число рассуждений на одну тему, вариантов одних и тех же рассказов. В предисловии к каждому разделу мы попытались обосновать выделение той или иной темы, дать краткую характеристику отдельным сюжетам.