«Жаль, что нет ни одного готового сквилла», — мелькнула мысль и тут же Локи отстранился от нее, боясь потерять драгоценные мгновения.
Сначала он извлек осколок ребра и удалил кровь из легкого. Потом ему пришлось немедленно зарастить разодранную диафрагму. Ребрами можно было заняться и позже. Точно так же, осторожно и аккуратно, он собрал воедино другие поврежденные органы, заставил кроветворные органы заработать в полную силу. Сердце Андрея забилось сильнее, и он вздохнул полной грудью. Капли уже почти не текли на песок, но все еще опасность для жизни сотника была велика. Вздрагивая от волн накатывающей нестерпимой боли, Локи сложил сломанные и раздробленные кости, срастил их, насколько хватило сил, и лишь потом занялся мышцами. Волокно к волокну, нерв к нерву, сосуд к сосуду, он собрал и их и скрепил пока еще совсем тоненькими нитями. На большее сил не осталось.
Пригоршня золотящейся в солнечных лучах воды покоилась в ладонях Огненного Лиса, и теперь за жизнь Андрея можно было не волноваться. Конечно, какое-то время ему нужны будут покой, сон и нормальное питание, но умереть он уже не умрет. Прокатившиеся перед глазами Локи игральные кости остановились. Две шестерки. Огненный Лис изменил предначертанное, согнув вертихвостку Судьбу так, как ему было нужно.
Содрогнувшись в беззвучном рыдании, Локи отнял ладони ото лба Элайна и, не открывая глаз, повалился на землю, скорчившись в какой-то немыслимой позе. Боль не уходила, и это была расплата за изменение предначертанного.
«Владыка Тимериннона может все, даже изменить неминуемое. Ты — на границе не только Миров, но и Времен, и Судеб. Ты — властитель Пограничья, и многое в твоей власти, но за все придется платить. А теперь платить втройне. Ты получил все, что хотел, теперь ты можешь все, но за все ты отдашь больше любого другого. Таково проклятье Тимериннона. Как ты считаешь, почему Один предпочел отдать глаз?»
Локи опять содрогнулся, но на сей раз от новой волны боли, нахлынувшей на него. Тройная плата. А говорили, что предначертанного не изменить…
Стефания ласково смотрела, как ест Андрей, и мирно улыбалась. Локи сидел рядом, и на его осунувшемся лице застыло выражение бесконечного терпения. Казалось, что он готов ждать вечность, пока Элайн наестся. Однако сотник, словно бы поняв, что от него требуется, по-быстрому подмел, что было на тарелке, и протянул ее Стефании. Девушка неодобрительно покачала головой, но все-таки вышла из комнаты, потому как Локи сразу, едва вошел, заявил, что ему требуется поговорить с Андреем наедине.
— Как ты сумел меня вытащить? — поинтересовался Элайн, дожевывая кусок хлеба.
— Не твое дело, — злобно огрызнулся Локи. — Вытащил — значит, вытащил. Теперь об этом нечего говорить.
— А о чем нам стоит поговорить?
— Например о том, что произойдет меньше чем через месяц…
Локи обстоятельно и без всяких эмоций пересказал Элайну все, что знал о грядущих событиях, а знал он все. По мере рассказа, глаза Андрея все больше и больше выпучивались и под конец Локи показалось, что они вот-вот шлепнутся на одеяло.
— И… И что теперь делать? — растерянно проговорил Андрей, разглаживая складку на простыне.
— Такие события мне не под силу изменить, пока я во плоти, — Локи сокрушенно покачал головой. — Я просто хотел, чтобы все это не стало для тебя неожиданностью. С Нием я разберусь, да так, что он еще долго будет зализывать раны.
— И как ты это сделаешь?
— Вышвырну его в свою вотчину — в Межмирье, где и вытрясу из него всю душу, — Локи мрачно усмехнулся. — Знаешь, как-то я слышал такую теорию, что если бы существовали все боги, которых почитают в разных мирах и странах, то на небесах не прекращалась бы война… Если бы те люди знали, насколько они близки оказались к истине.
— А из-за чего у тебя нелады с Нием? — в голосе Андрея сквозила неподдельная заинтересованность, — И неужели все боги воюют друг с другом?
— Не все, но грызня идет постоянно, если Перун не решит это все прекратить. Даже царственный Зевс, ознакомившись как-то раз с розгами Громовержца, пару столетий сидел тихо-тихо. — Локи рассмеялся, вспомнив, какое лицо было у Зевса сразу после дружеской «беседы» с Перуном. — У старика крутой нрав и мало кто смеет пренебрежительно к нему относиться, а уж с розгами Перуна пообщались почти все боги и демоны. Он никому не дает спуску. В принципе дальше мелкой грызни редко у нас заходит, но иногда возникает кровная вражда, как у меня с Нием.
— А из-за чего она?
— Он убил Яровита, отца Алуры, — Локи скривился. — Только самой Алуре не говори. Боюсь, что в таком случае она раздолбает весь Танэль, а Перун только поможет ей.
Андрей кивнул, и Локи, быстро попрощавшись, ушел. Элайн еще был слишком слаб, чтобы его утомлять длинными разговорами, но все равно Огненный Лис видел, как в его комнату шмыгнула Стефания.
Со времени казни Гюрзы прошло уже пять дней, а все прибывшие из Пограничья еще оставались в гостинице «Рука Императора». Андрей был еще слишком слаб, да и сам Локи едва волочил ноги, хотя пытался всем показать, что он бодр как никогда. Никто ему не верил.
Когда Локи кое-как залатал Андрея на площади, Алура и Гриф каким-то образом отволокли его в гостиницу, а Элайна помогли перенести оказавшиеся поблизости гвардейцы из Серого Отряда. Никто ничего у троицы богов и их сопровождающих не спрашивал. Все оказались подавлены явлением ракшаса, и сейчас Альтхгрэнд пребывал в неком подобии массового ступора. А Локи было что сообщить всем, кто захотел бы его выслушать. Но самым главным сейчас был не рассказ о том, что Лакха несколько лет назад был убит Гхатоткачей и этот же ракшас выпроводил Лэгри из Танэль, а просьба — или приказ, это уж как потребуется, — об отзыве направленных в Близкое Приграничье войск Альтх. Локи опять хотел попробовать изменить предначертанное, но ему еще ни разу не приходилось делать таких крупных опытов. Сейчас у него было ощущение, словно он, вцепившись в поручни последнего вагона и упираясь пятками в железнодорожную насыпь, тормозит пятимильный товарняк…
Около комнаты Локи стояла Алура. При ней были ее секира и мрачное выражение лица.
— Где шлялся? — в лоб поинтересовалась она, опуская приветствие. — Тебе лежать еще надо, а не бродить по гостинице!
— Дорогая, — Локи нацепил на лицо самую обезоруживающую улыбку, какую смог изобразить, и Алура медленно начала оттаивать, — я всего лишь перекинулся парой слов с Андреем, да проверил, как его здоровье.
— Тебе о своем надо беспокоиться здоровье! А не будешь вести себя как следует, придется волноваться еще сильнее! — Алура схватила Локи за рукав и втянула его в комнату. — Да ты совсем не ложился с вечера!!! — возмущенно заорала она, заметив неразобранную постель. Локи смущенно улыбнулся, вспомнив, что он действительно всю ночь бродил из угла в угол, обдумывая, как ему надавить на Судьбу в этот раз. Игральные кости исправно вставали двумя единицами вверх. Пятьдесят на пятьдесят. Может, и получится.
— Локи! Если ты… — начала было Алура, но Локи весьма решительно закрыл ей рот поцелуем. Алура и не думала сопротивляться.
В Айлегрэнд они отправились прямо из гостиницы, используя порталы, через неделю после казни Лирэйн Элайн. Ни у кого не возникло желания выходить на улицы Альтхгрэнда, а у Андрея со Стефанией, судя по всему, меньше всех. У них, похоже, не было желания даже комнату покидать, но Алура чуть ли не пинками согнала всех в номер Локи, где и был открыт портал, ведущий прямо в покои Гюрзы в Айлегрэнде.
Первым из портала вышел Огненный Лис и тут же столкнулся с Белым Тигром, стоявшим посреди комнаты с клинком наголо. Локи усмехнулся, отвесил полупоклон и отступил в сторону, давая дорогу другим. Тигр немного расслабился, но клинка не убрал. Дождавшись, пока из портала выйдут все и черное пятно не схлопнется, он тут же набросился на Локи, словно бы и не замечая стоявших в обнимку Стефанию и Андрея.