Павел снял трубку. Чей-то голос на другом конце провода звучал так громко, что казалось, мембрана не выдержит.
— Алло, это комендатура? Алло, алло! Военная комендатура?
— Да! — ответил Павел. — Не кричите так, а то у меня лопнут барабанные перепонки. Кто говорит? Что? Сбежали? Их трое? Алло, алло! На вокзал? Всех подряд? Слушаюсь!
Ему хотелось расспросить еще кое о чем, но голос в трубке смолк. Сбежали три солдата. Среди бела дня. Да, только этого еще не хватало...
Он быстро натянул сапоги, выскочил в коридор и крикнул:
— Стройся! Взять оружие, боевые патроны! Слышите? Боевые патроны...
— Эй, что на тебя нашло? — спросил Христо, ничего не понимая.
— Взять автоматы, патроны — и за мной! Быстрее! — крикнул Павел в открытую дверь спального помещения и побежал вниз по деревянной лестнице.
Бульдог Стефки Делиевой залаял за окном столовой. Во дворе было совсем темно.
Полковник Велев сошел у ворот своего дома и подождал, пока фаэтон свернет с центральной улицы. Ему понадобилось какое-то мгновение, чтобы перевести дух, подумать, принять решение. Полковнику не хотелось заходить в собственный дом, казавшийся ему мертвым, неприветливым. Когда умолк цокот копыт, улица и вовсе притихла. Полковник плохо переносил одиночество. Десять дней назад Жасмина ушла навсегда, а Венцемир переехал жить в казарму. С тех пор что-то надломилось в душе полковника, она словно опустела. Он все искал спокойный уголок и никак не находил его. И каждый новый день оказывался еще более тяжелым, чем предыдущий.
Когда начальник штаба батальона подал ему рапорт Венцемира с просьбой о переводе в другой полк, Велев внезапно ощутил полное спокойствие. Взглянув на исписанный лист, он узнал почерк сына, почерк, над которым он бился столько лет, чтобы сделать его поистине индивидуальным и неповторимым. И ему это удалось.
Полковник прочитал рапорт, задумался, а потом, к удивлению начальника штаба, собственноручно наложил резолюцию в верхнем правом углу: «Согласен. Дать ход». И подписался.
Потом ему принесли записку от Жасмины. Она просила разрешения забрать из его дома свои вещи. И на записке он написал: «Согласен! Когда будет удобно». И снова подписался. Странно! Чем больше бумаг он подписывал, тем сильнее становилась его уверенность в том, что только для этого он и живет.
В тот памятный вечер полковник пошел в сосновую рощу, чего он прежде никогда не делал, и сел там на первую же скамью. Он буквально захлебнулся свежим воздухом, насыщенным смолистым запахом. Перед ним лежал город, искрящийся тысячами огней. Он отыскал район казармы, напоминавшей в сумерках фантастический замок, а затем, в двух шагах от нее, и собственный дом. И сразу же полковник вспомнил о детях, Миле и Венцемире, и ощутил горечь. Все надежды, которые он возлагал на Венцемира, рухнули. Трудно будет пережить такую потерю.
Когда в свете уличного фонаря возле его дома появился офицер, полковник подумал, что это Венцемир. Он встал и заторопился. Уронил трость с позолоченным набалдашником в виде головы льва, наклонился, поднял ее и зашагал к дому. Полковник даже не почувствовал боли в раненой ноге. Он спешил поскорее прийти домой, чтобы увидеть Венцемира, ведь сын находился где-то рядом.
— Подпоручик Гиздов? — удивился полковник Велев, увидев перед собой своего адъютанта и вглядываясь в его смуглое лицо с тонкими вызывающими усиками.
— Господин полковник, срочное дело, — заговорил подпоручик, но, заметив струйки пота на бледном лице командира, смутился и замолчал.
— Говорите!
— Сбежали трое солдат из батареи подпоручика Велева и унесли с собой замки от четырех орудий. Ватарея потеряла боеспособность...
— Подождите! — перебил адъютанта полковник и взглянул на него так, словно просил помощи, но тот ничего не понял, только сказал, что фаэтон подан и замполит просит полковника приехать незамедлительно. — Так говоришь, замки от четырех орудий?.. — спросил полковник Велев, пытаясь осознать случившееся.
— Да, господин полковник, тягостная картина. Посмотришь на орудия — начищены до блеска, а толку от них теперь никакого. Превратились в груду железного лома.
— Значит, сбежали? И унесли с собой замки... — машинально повторял полковник. — А подпоручик Велев где? — спросил он.
— Его видели после обеда. Потом он исчез. Его ищут.
— Как так исчез? Куда исчез? Разыскать! Немедленно! — И полковник направился к фаэтону. Приказал ездовому ехать шагом. Лошади размеренно цокали копытами по серому булыжнику улицы. Полковник погрузился в свои мысли и уже не замечал ничего вокруг. Однако он знал, что это состояние пройдет, когда он доедет до ворот казармы, где расположен его полк.