— Вольно! — скомандовал капитан. — Что тут у вас происходит?
— Да вот новичок один приехал, замком от границы интересуется, — скороговоркой доложил аккуратный, подтянутый старший сержант Егоров.
— Спрашивает, где ключ от того замка хранится, — ехидно ввернул кто-то из-за спины сержанта. Выслушав доклад Волкова о прибытии, капитан улыбнулся.
Улыбка капитана вызвала поток новых нехитрых острот.
— Он привез с собой тульский замочек — с секретом. Они — тульские — могут. У них, говорят, один даже блоху подковал…
Скуластый снова прыснул в кулак. Волков стоял смущенный, часто мигая круглыми глазами.
Начальник заставы обратился к новичку:
— Значит, на границу с охотой служить прибыли?
— Так точно, товарищ капитан.
— Забора здесь, конечно, нет. Но границу, как говорится, на крепком замке держим. Не только нарушитель, заяц мимо не проскочит незамеченным. Поживете, увидите. Надеюсь, служить будете так же, как вот они, — капитан указал на солдат и сержантов. — Как Семен Пустельников.
— Так точно, — ответил Волков. Он, правда, не был еще знаком с Пустелышковым, но уже понял, что парень этот в почете здесь и про себя решил подружиться с ним поближе.
В шесть часов вечера старшина дал пограничникам команду построиться на боевой расчет. Солдаты выстроились в две шеренги. Волкову велели стать самым крайним на левом фланге. Первым стоял высокий, широкоплечий парень с двумя медалями и блестящим знаком на груди. Волков чуть подался из ряда, чтобы разглядеть его получше. «Ага, — подумал он, — наверное, это и есть тот самый Пустельников — правофланговый».
— Равняйсь! — скомандовал старшина. Волков быстро шагнул назад, вытянулся.
— Смирно! — Старшина четким шагом подошел к начальнику заставы, щелкнул каблуками, щеголевато козырнул ему и одним духом проговорил:
— Товарищ капитан! Застава имени Героя Советского Союза ефрейтора Семена Пустельникова построена. Докладывает старшина заставы!
Капитан повернулся к пограничникам.
— Застава, слушай боевой расчет. Герой Советского Союза ефрейтор Пустельников!
Волков снова вытянул шею, заглядывая вперед. И правофланговый четким, ясным голосом ответил:
— Герой Советского Союза ефрейтор Семен Пустельников пал смертью храбрых в борьбе за честь и независимость нашей Родины.
Волков вздрогнул. Горький комок выкатился откуда-то из груди и подступил к самому горлу, мешая дышать. Пальцы сами сжались в кулаки. Сосед справа толкнул солдата в бок:
— Что ж ты не отвечаешь? Тебя выкликают.
— Я, — с трудом выдавил Волков.
Вечером, когда большинство пограничников ушло в наряд, а остальные легли отдыхать, Иван вышел из казармы, стал у окна, долго глядел в темноту. Мимо проходил старшина.
— Товарищ старшина, разрешите обратиться, — спросил Полков.
— Слушаю.
— Расскажите мне про Пустельникова.
— С этим вы лучше к нашему замполиту обратитесь. Он лучше все расскажет. — Но взглянув в круглые печальные глаза солдата, тронул его за плечо и коротко добавил: — Ну, ладно, пошли.
И пот стоят они в ленинской комнате у большого стенда с портретом героя, с кратким описанием его подвига. Бывалый солдат — старшина рассказывает юноше Волкову о боевой славе заставы. Может быть, в этом рассказе не все так уж точно, как было на самом деле, ведь он передается из уст в уста более десятка лет, а каждый рассказчик добавляет к нему свои подробности и детали. Но с каждым таким рассказом все яснее, все отчетливее проступает перед нами образ настоящего советского человека — коммуниста Семена Пустельникова.
…Эта история случилась в феврале 1945 года. Еще гремела за рубежами нашей Родины война. Советские войска штурмовали чужие города, пробиваясь к логову фашистского зверя — Берлину. Еще гибли люди — хорошие, честные, храбрые — в жестоких схватках с врагом. А на Украине уже кипела работа — восстанавливались колхозы, из руин поднимались заводы и фабрики. На рубежах советской земли пограничники несли свою службу, охраняя наших людей, так жаждущих труда и покоя.
…Семен Пустелышков прибыл на западную границу прямо из госпиталя. В войну он сражался на Ленинградском фронте, был четырежды ранен. В боях ему перебили ключицу, ранили обе ноги, прострелили грудь. Но каждый раз он возвращался в строй. В последний раз, выписывая Пустельникова из госпиталя, врачи признали его негодным к военной службе, но Семен решительно отказался демобилизоваться. Его послали на заставу.