Этим не преминули воспользоваться нарушители. Четыре головореза выхватили пистолеты, — жизнь и успех решала доля секунды.
— Разнесу, гниды! — с гранатой на замахе рванулся вперед Голубев, заслонив собой Санаева. — Бросай оружие!..
В шлеме, в спасательном нагруднике, с гранатой в руке и огнем в глазах, он в этот миг походил на героя картины Дейнеки «Севастопольцы» (только — в зимнем варианте) и один являл собой фигуру более устрашающую, чем спокойный Санаев с пистолетом и Чистяков с автоматом — вместе взятые. И диверсанты не выдержали.
Брякнулись пистолеты, поднялись руки.
— То-то же! — внушительно бросил старшина, подбирая оружие.
Теперь уже совсем неожиданный громыхнул выстрел. Голубев оглянулся: пистолет Санаева курился едким дымком.
— Заберите еще один, — кивнул он старшине на пятый воронёный «байярд». Только невозмутимый Санаев мог в данной ситуации заметить руку с пистолетом, высунувшуюся из-за двери в ходовую рубку. Так появился еще один — одетый во все советское — немолодой верзила с простреленной кистью. Как и подтвердилось позже, он был главарем шпионско-диверсионной группки.
— Перевяжите его, велел Санаев Чистякову, взяв наизготовку автомат матроса.
Всего в чреве «Тритона» било восемь человек: моторист, рулевой, матрос, боцман, командир катера, главарь и двое его подручных. Первые трое олицетворяли пассивную покорность судьбе.
В каюте нашли чемодан со всякой шпионско-диверсионной всячиной, разные вещи, и в одном из рундучков почему-то — пять пар наручников.
— Мерси, о-кей, — кивнул Голубев боцману, капитану и диверсантам и соединил наручниками их запястья. — Так, знаете, как-то спокойнее, товарищ старший лейтенант. Пусть пока хоровод водят, — улыбнулся старшина офицеру и скомандовал «хороводу: — Формарш!..
Овечку-моториста Санаев решил оставить у моторов. Остальных заперли в тесном кубрике.
Тем временем, выловив из воды полузамерзшего Гарбуза, к «Тритону» подошел катер.
— Ну, как тут у вас — без происшествий? — в мегафон спросил Золотов.
— Без! Все в порядке, — отозвался Санаев. — Что с Гарбузом?
— На борту. Принимайте буксир. Слабины дам побольше — чтобы не рвало.
— Благодарю, не нуждаемся: имеем свой ход.
— Вот даже как? Отлично!..
Голубев встал за штурвал «Тритона», старший лейтенант взялся за прокладку курса, Чистяков принял охрану кубрика и надзор за мотористом.
Зарываясь в волну, «Тритон» полным ходом шил в квадрат Д-2-И. За ним, ухая на водяных валах — «у-хх!.. у-хх!..» — следовал катер.
— А ведь их с большого судна спустили на воду — и совсем недавно, — стоя за штурвалом, будто бы ни с того ни с сего высказался Голубев.
Большому судну подвесить вместо спасательного вельбота небольшой катер или даже взять его просто на палубу, а потом в море спустить на воду — сложности не составляет. В дальнейшем выяснилось» что это так и было.
— Да. Часа два тому назад, — не отрываясь от карты, подтвердил старший лейтенант, затем выпрямился и уже внимательно посмотрел на старшину: — А вы из чего это заключили?
— Свеженькие они все, товарищ старший лейтенант, не уставшие. И горючего почти полные баки. Если бы от своего берега шли — этого не могло быть.
Офицер молча кивнул и снова склонился над штурманским столиком. Закончил составление какой-то таблицы, выпрямился и снова посмотрел на Голубева:
— У вас действительно острое зрение. Чекистское. Обшарил все ящички стола и возмутился, держа таблицу в руках.
— Черт! Даже кнопок не имеют!
— Разрешите, я сделаю, товарищ старший лейтенант…
Передав офицеру штурвал, Голубев оторвал прибитую у двери рамку, вытащил из нее полупристойную открытку и вставил таблицу. Распрямил пальцами гвоздики и приложил рамку к переборке над столиком:
— Здесь удобно будет?
Молотка тем более не нашлось, — сунув руку в карман, Голубев вытащил гранату и спокойно стал ею забивать гвозди.
— Старшина! Что это за мальчишество? — сурово одернул его офицер и вспомнил: — Кстати, откуда у вас граната?
Их на погранкатере даже в боезапасе не было ни одной.
Старшина посмотрел на гранату:
— Откуда? Занятия «отделение в десанте» проводил и забыл сдать. А насчет мальчишества… — старшина подкинул гранату на ладони и сунул в карман, — …это вы зря, товарищ старший лейтенант. Она же учебная, пустая. Разрешите встать за штурвал?..
Снег и крупа прекратились, но видимость по горизонту по-прежнему равнялась почти нулю. Порывистый ветер выл что-то злое и жалостное. «Неужели не найдем ребят?» — с тоской подумал Золотов.