На этот раз в вагонах многолюдно, У одного из окон, видимо, демобилизованные сержанты—танкисты. Они машут пограничникам, выражая свою радость по случаю возвращения на родную землю. У соседнего окна — молодая интересная, в ярком одеянии, женщина. По обилию колец на руках и несколько необычной одежде можно предположить, что это иностранка. Она внимательно смотрит на белое здание вокзала, на дежурного по станции, на пограничников и таможенников, направляющихся к поезду. Возможно, впервые едет к нам и всем интересуется, все разглядывает. Это естественно для каждого человека, первый раз попавшего за границу.
В эти первые минуты пребывания на советской земле у каждого пассажира свои думы. И может быть в массе честных, порядочных людей, едущих в родные края, к нам в гости с добрым намерением, находятся и непрошенные «гости» под чужой фамилией, с поддельными документами, полные злобы к Советской стране. Распознать таких «гостей» — дело чести наших пограничников,
Вот они вместе с сотрудниками таможни начинают досмотр поезда и проверку документов.
В один из вагонов вошел капитан Скворцов и два пожилых таможенника. К ним обращены взоры пассажиров.
Дружелюбно встретили капитана сержанты—танкисты, четко отдав ему честь. Скворцов пожал им руки. Повернувшись от окна, устремила свой взгляд прямо в упор на офицера молодая иностранка, мило ему улыбнулась и кокетливо стала взбивать локоны, приводя в порядок прическу. Она действительно впервые у нас — едет по туристской путевке в Москву.
Вежливо обращаясь к пассажирам, Скворцов берет у них документы и незаметно, с одного взгляда, определяет сходство фотографий на документах с внешностью владельцев. Сколько этих документов прошло через руки Скворцова! Сотни, тысячи лиц — приятных и открытых, испуганных и застенчивых, недовольных и даже злых пришлось видеть ему. И к каждому человеку надо хорошенько присмотреться, умело подойти, проверить его да так, чтобы не оскорбить излишней подозрительностью, неуместным вопросом. Прямо скажем, нелегкое это дело.
Капитан проходит от одного купе к другому, исполняя свою очень ответственную работу. И в этот раз он помнит, что от его бдительности и умения зависит многое. Малейший промах чреват подчас трудно поправимыми последствиями. Враг хитер и умен. Он прибегает к всяческим ухищрениям. Николай Васильевич Скворцов помнит, как из—под вагона из аккумуляторного ящика был извлечен нарушитель границы, как в обыкновенном, даже потрепанном венике были спрятаны драгоценные камни, как в запеченном хлебе обнаружили золотые вещи, как в косе у одной женщины было запрятано двенадцать золотых дамских часов. Такое может быть и сегодня, поэтому надо смотреть, как говорят, в оба.
И он смотрит. Смотрит внимательно, вникая во все детали документов, приглядываясь к людям, к их поведению, к их имуществу.
Вот в купе сидит щуплая седоволосая старушка. Едет она к родственникам. Документы у нее в порядке. Никаких претензий не оказалось и со стороны сотрудников таможни. Скворцов уже переходит в соседнее купе, но тут у него возникает мысль: почему у этой старушки три чемодана? Нелегко ей будет в дороге при пересадках. Ну, два чемодана — куда ни шло, а вот третий — это уж зря. Он свою мать ни в коем случае не нагрузил бы такой непосильной ношей, тем более при поездке за границу.
В соседнем купе расположилась средних лет черноволосая, с большими широко открытыми глазами, ярко накрашенными ресницами, бровями и ногтями дама. Напротив нее восседал не по годам растолстевший громоздкий мужчина. Женщина небрежным, чуть нагловатым взглядом окинула капитана с головы до ног и, порывшись в сумочке, протянула документы. Они свидетельствовали о том, что их владелица едет в одну из областей Украины. На столе лежали принадлежащие ей две потрепанные книжки, блокнот и раскрытый конверт с письмом.
Скворцов перелистал книжки: одна из них была на иностранном языке. Заглянул в блокнот и попросил разрешения ознакомиться с содержанием письма, предварительно сказав, что провозить корреспонденцию через границу не разрешается.
Пожав плечами, женщина на русском языке ответила, что о запрете этом она не знала, что письмо безгрешное, и если капитан проявляет любопытство к чужой переписке, то может его прочитать.
— Видите ли, служба обязывает быть любопытным,— ответил Скворцов и принялся читать письмо.
Оно было написано на шести листах в основном по—русски. Однако частенько встречались украинские и польские слова. Быстро пробегая взглядом по строкам, Скворцов думал: почему эта женщина сама выложила на столик письмо? Почему на конверте нет адреса? Почему старушка как—то смутилась, когда таможенники досматривали черный чемодан?