Неизвестный пристально смотрел на своего попутчика. Шагая рядом, Мирослав прямо—таки ощущал на себе его сверлящий, словно пронизывающий темноту взгляд. Тот видел все: промасленный ватник шофера, простые сапоги, грязное, в масленых подтеках лицо... Пройдя еще немного и, видно, что—то решив, спутник Гуменчика сказал:
— Люди мы с тобой незнакомые. Но по всему вижу, что ты свой человек, работяга. А на веку, как на долгой ниве...
На минутку порыв ветра оборвал его речь. Закашлявшись, тот продолжал:
— Не буду крыться от тебя. Жил в Польше, не мог найти там работу, не везло и не везло, друже. Бывает так. Вот и решил к вам перебраться. Знаю, читал, что у вас для всех найдется работенка...
Голос незнакомца был вкрадчивым, каким—то особенно ласковым, Мирославу запомнились слова «работяга» и «друг».
«Что—то больно ласков,— думал он,— да и сразу на «ты» называет».
Попутчик Гуменчика продолжал:
— По всему вижу — шофер ты. Правда? У меня к тебе просьба имеется небольшая. Знаю, кордоны переходить нельзя. Вот и хочу поскорее отсюда выбраться, а то неприятности могут кое—какие выйти. В соседнем городке моя тетка живет. Подбросишь туда, а? Километров сорок отсюда, не больше...
Снова сильный порыв ветра заставил замолчать незнакомца. Идя в ногу со своим попутчиком, Мирослав продолжал молчать, а тот, немного выждав, опять заговорил:
— В долгу не останусь. Вот, видишь часы,— и незнакомец к самым глазам Мирослава поднес светящийся циферблат,— французские, очень дорогие. Как только доставишь к тетке, часы — твои. А работа небольшая: часок туда, часок назад. Ну, как договорились?
У Гуменчика медленно, но уверенно рождалось решение. Ясно, что неожиданный спутник — нарушитель границы. Кто он и зачем пришел? Сразу на этот вопрос не ответишь. Но уж больно ласков в своих речах. Предлагает часы, сам говорит: дорогие. Нет, здесь что—то неладно. Долго думать нет времени. Самое правильное — отправить незнакомца на погранзаставу, там разберутся, что к чему. Так Мирослав решил твердо. Но как это сделать? Время позднее, нигде ни одного человека не видно. А гость «оттуда» может быть и при оружии.
Гуменчик все оттягивал свой ответ.
— Для доброго человека все сделать можно.
Подумав немного, решил и слукавить (пусть «друг», знает, что и мы не лыком шиты!):
— Да и часы больно хороши!
Незнакомец обрадовался:
— Ну, вот и отлично. Пошли быстрее. Где у тебя машина стоит?
А Мирослав все думал:
«Ого—го, какой ты быстрый! Сразу и машину подавай. Погоди, успеешь. Надо же тебя сначала с пограничниками познакомить. Но как это сделать? Свести на заставу, в милицию? Но ведь незнакомец увидит заставу или вывеску милицейского отделения, и этим лишь спугнешь ночного гостя. Пойти с ним в гостиницу, устроить его там, а самому сообщить пограничникам? А если он удерет в это время? Нет расставаться с новым «приятелем» нельзя ни на минуту!»
В голове рождался план действий.
Вот сквозь снежную пелену уже ярко засверкали первые огоньки районного центра, где работал Мирослав; они шли по окраинной улице поселка. Когда спутники дошли до самого центра, шофер сказал:
— Я только с дороги и снова в путь. Не успел и поужинать. Зайдем в чайную.
Незнакомец немного призадумался, потом согласился:
— Пошли.
В чайной было много людей. Недавно закончилось заседание правления сельского потребительского общества, и кооператоры решили коллективно поужинать. Гуменчик предложил своему спутнику запять свободный столик в углу. Но тот отказался, выбрал такой, который находился невдалеке от выхода, откуда отлично был виден весь зал и рукой было подать до дверей. Устроив незнакомца, Мирослав сказал:
— Придется сходить в буфет за закуской, у нас теперь новая система обслуживания — без официантов. Одна минута — и все в порядке.
В очереди у буфета Гумеичик увидел, что впереди стоит Иван Андреевич Кипаль, его хороший знакомый — заместитель председателя правления сельпо по заготовкам, здешний человек, коммунист. Подумал: все идет, как по плану.
Он все время чувствовал на себе пристальный взгляд незнакомца, который так устроился за столиком, что ему был отлично виден шофер, стоящий в очереди у буфетной стойки. Улучив момент, когда оживленно жестикулирующие кооператоры прикрыли его от взоров сидящих в зале, Гуменчик прошептал несколько слов прямо на ухо Киналя. Тот ответил лишь одним словом:
— Добре.
А еще через пару минут заготовитель неприметно ни для кого исчез из зала чайной.
Дождавшись своей очереди, Мирослав попросил у буфетчицы холодной закуски, две бутылки пива и, конечно, «два по сто». Вскоре он уже стоял у своего столика с подносом.