Вот почему, ближе к ночи 28 июня 1941 года, по приказу командования, сводный отряд старшего лейтенанта Паливоды, оборонявший Перемышль пять дней, начал в полном порядке с боями отходить на новые позиции. Пограничники и армейцы, приданные Паливоде, спешили соединиться с ядром 92 пограничного отряда. И кадровые мастера штыкового удара и огня, бывалые пограничники и закалившиеся в боях беспримерной обороны молодые бойцы, до бесконечности выносливые, покидали не знающую покоя пылающую границу и, стиснув зубы, шли на Восток, не побежденные врагом.
Только безымянный гарнизон ДОТ'а, к которому нельзя уже было никак пробраться, продолжал вести огонь и оборонять границу,
Ночь была темная. Густой и теплый туман полз от Сана. Шли форсированным маршем. Привалы были сокращены. Когда голова колонны бесшумно останавливалась, задние бойцы набегали на передних, тыкались в спины товарищей и просыпались. Ведь перед этим бойцы не спали несколько ночей! На коротких привалах не искали удобного сухого места. Падали там, где заставала команда, и сразу засыпали на обочине дороги коротким, почти минутным, но таким сладким сном.
Это была настоящая солдатская роскошь. Только командиры не могли себе ее позволить. Они должны были дежурить, смотреть на часы, до боли напряженно вглядываться в тревожную темноту первой недели Великой Отечественной войны.
За сутки сводный отряд проделал марш—бросок в девяносто километров и соединился в лесу с остатками других пограничных застав и штабом 92 пограничного отряда.
В лесной обманчивой тишине подводили итоги исторической обороны Перемышля. За пять дней сводный отряд Паливоды истребил свыше пятисот гитлеровских солдат и офицеров. Потери противника ранеными и пленными составляли около семисот человек. Да уже отходя, в арьергардных уличных боях, пограничники нанесли немало других потерь наседающим гитлеровцам.
Еще на самых первых рубежах войны участники взятия и обороны Перемышля были награждены правительственными наградами. Командир отделения Одиноков и солдат Пыпко уходили из Перемышля кавалерами ордена Боевого Красного Знамени, секретарь комсомольской организации городской комендатуры, заместитель политрука Булыгин был награжден медалью «За отвагу», майор Тарутин стал подполковником.
Защитники Перемышля храбро сражались и под Любеком Великим, обороняли аэродром, грудью прикрывали подступы ко Львову. Они не только обеспечивали отход артиллерийских частей, но и храбро бросались в контратаки. В очень трудных арьергардных боях под Любенем Великим погиб смертью героя начальник сводного отряда старший лейтенант Паливода и был тяжело ранен подполковник Тарутин, убитый впоследствии в бою с гитлеровцами в селе Роги, близ Умани.
Немеркнущей военной славой покрыли себя в боях на холмах Перемышля советские пограничники! Сияние этой славы не погасает и до сих пор, хотя неизвестными остаются не только имена, но и дальнейшие судьбы многих и многих участников исторического контрудара.
От жителей Перемышля я, задержавшись в этом городе на несколько часов весною 1945 года, услышал рассказ о советском пограничнике, который оставался там все время оккупации,
Когда шли последние бои на Сане, гитлеровским снарядом ему оторвало обе ноги. Товарищи считали его погибшим. Но какая—то сердобольная старушка—украинка выходила тяжело раненного бойца. Когда культи его заросли, она купила ему тележку на игрушечных колесиках и сапожный инструмент. До призыва он работал сапожником. Пограничник поселился у старушки в подвале, и в одном из его уголков, под тусклым окном, тачал сапоги, ставил заплаты на башмаках и сандалиях. Звали его за глаза «отой безногий швець». Даже гестапо не допытывалось, какова фамилия этого инвалида. И полицейские не обращали на него внимания, когда нет—нет, да и выкатывался он из своей берлоги и ехал к набережной, гоня вперед себя на громыхающей тележке деревянными толкачами, зажатыми в сильных, мускулистых, упрямых руках.
Июльской ночью 1944 года на железнодорожном мосту через Сан опять прогрохотал взрыв.
В ту же ночь из подвала старушки навсегда исчез ее безногий постоялец.
Утром, после окончания полицейского часа, среди местных жителей начали распространяться слухи о причине взрыва. Его связывали с загадочным исчезновением «отого безногого шевця».
Говорили, что якобы это именно он, забрав на свою тележку несколько кусков тола со взрывателем, вырвался внезапно из прибрежной темноты на железнодорожный мост. Пока ошалевшие часовые нащупывали его лучиками фонариков, он подорвал страшный заряд, себя заодно с ним и пролет моста...