Приветливо улыбнувшись, она погладила по голове мальчика.
— Разве не узнаешь меня?
— Не-ет… — протянул тот, как-то недоверчиво посмотрев на нее.
К счастью, испуганные кем-то овечки, пасшиеся в отрыве от общего стада, побежали к лесу.
— Смотри, хлопец, как бы не убежали!
Пастушонок вскочил, оглушительно щелкнул бичом и устремился в сторону убежавших овечек. Совсем близко вышел из-за деревьев ефрейтор. Он услышал, как женщина кричала вслед убетаншему пастушонку:
— Петро! Петро! Гони их сюды!
Внешне картина не вызывала подозрений. Баканов подошел ближе.
— Брат? — кивнул он в сторону убежавшего пастушонка.
— Так…
«Почему такое небольшое стадо пасут двое?» — подумал Баканов.
Пограничник еще раз окинул взглядом «пастушку»… Одежда местная, украинская, говор тоже, но вот… обувь… — туфли на низком каблуке и чулки… На пастбище в таком виде не ходят… И лицо уж очень бледное…
— Вы откуда, гражданка? — строго спросил Баканов.
— Здешняя…
— Из какого села?
— Не из села, а с хутора Горного.
Баканова этот ответ еще больше насторожил. Жителей хутора он знал наперечет. Такой женщины он там никогда не встречал.
Диверсантка поняла, что ей не избежать проверки. Значит — провал! Она решилась…
Нагнувшись, будто поправить чулок, она выхватила пистолет. В какую-то долю секунды ефрейтор, успев заметить пистолет в руке женщины, отклонился. Пуля просвистела мимо. В тот же миг Баканов ловким, сильным ударом вышиб пистолет из руки диверсантки. Тогда та бросилась на него, пытаясь вырвать автомат и подножкой свалить на землю. Баканов почувствовал в завязавшейся рукопашной, что женщина сильна, натренирована, владеет коварными, специальными способами борьбы. Но через несколько секунд диверсантка была приведена в «чувство» и связана.
Баканов дал сигнал автоматной очередью.
…На перевале встретились группы капитана Коваля и майора Воробьева. Слева подошла еще одна группа пограничников. Самолету, помогавшему в поиске, был дан сигнал возвращаться домой. Помахав крыльями, он полетел на свой аэродром.
Так провалилась шпионско-диверсионная операция «Ястребиная ночь», задуманная иностранной разведкой. Не удалось врагам Советского Союза перебросить через границу в наш тыл своих агентов для шпионажа и диверсий…
А как же самолет, нарушивший воздушные границы Советской страны? Неужели безнаказанно ушел?
Как любит каждый авиатор замечательное слово — воздух, без которого нельзя дглшать и жить; воздух, в котором можно с наслаждением парить на самолетах, летающих теперь со сказочной скоростью! Как надо беречь этот чистый воздух мира, воздух своей любимой Родины.
Но есть и другое слово «воздух» — слово тревоги, когда Родине угрожает враг, посягающий на твое небо, твою землю, счастье твоего родного народа, когда надо смело и решительно защищать их от врага, не щадя — если это потребуется — собственной жизни, — и победить! Обязательно победить!
…В эту ночь в авиаполку дежурил командир эскадрильи майор Бывалов. В тот миг, когда пограничником Павловым был дан сигнал «воздух», воющая сирена тревоги взбудоражила аэродром.
Затем прозвучал приказ:
— Границу нарушил иностранный самолет… Комэску майору Бывалову с ведомым старшим лейтенантом Кочкиным — первой парой по самолетам!
— Снять заглушки!
— Сорок седьмому и сорок девятому — запуск!
Заработали двигатели. Мягкий шелест, через секунду переходящий в звенящий, нарастающий гул.
Закрыв фонарь, Бывалов по радио доложил:
— Герметизирую! Готов! Разрешите выруливать?
— Разрешаю!..
— Взлет!
В воздух высоко ушла зеленая ракета.
Самолет рванулся вперед, с грохотом помчался по плитам взлетно-посадочной полосы… Бывалов потянул ручку на себя, истребитель круто пошел вверх, острым клинком прорезая многослойную толщу облаков.
Ведомый точно следовал за ним, строго придерживаясь интервала. Слаженность, слетанность пары! Как важно это в бою!
По радио Бывалов спросил:
— «Кондор»? Я сорок семь. Уточните задачу.
Голос с земли ответил:
— Слышу хорошо. Пробивайте всю облачность. Курс 230. Высота 8 тысяч. После набора высоты скорость максимальная.
— Понял вас.
Как четок и краток авиационный язык! Да иным он и не может быть, когда на все движения и мысли отводятся доли секунд, мгновения.
Никто из летчиков, идущих на перехват, пока не знал ни маршрута, по которому будет следовать вражеский самолет, для них именуемый теперь просто — «цель», ни высоты его полета, ни маневров, какие он намерен совершать. И надеяться надо на «всевидящее око» — радиолокатор. Даже сквозь густую пелену дождя и тумана видит этот безотказный «глаз».
В тесных кабинах летчиков царил полумрак. И Бывалов и Кочкин с нетерпением ожидали, когда окончатся облака. С выходом на их верхнюю кромку все станет яснее, можно будет увидеть собственными глазами нарушителя.
…Облачность, наконец, стала реже. Еще через несколько секунд истребители летели уже над бугристым морем серо-белых облаков.
Бывалов посмотрел вправо и увидел несколько ниже себя ведомого.
— Находимся над облаками. Высота 7500. Цель пока не видим.
— Цель держим. Идете правильно! — коротко ответили с далекой уже теперь земли.
А противник, как и следовало ожидать, хитрил. Он часто менял высоту, то прячась в облаках, то уходя за их кромку, маневрировал скоростью, переходил с одного курса на другой, применял радиопомехи. Это был опытный и наглый «ас»!
Через минуту получили приказ развернуть вправо, увеличив скорость полета. Противник снова скрылся в облаках.
— Враг выше нас, набирайте высоту! — последовала затем новая команда.
Бросив взгляд на приборную доску, Бывалов заставил свой истребитель с углом набора устремиться вверх. Нетерпение увидеть цель воочию — возрастало.
Пока набрали высоту, нарушитель ушел от них на несколько десятков километров. Затем стал снова маневрировать. Оба летчика понимали, что не исключена вооруженная схватка. Они были готовы к этому.
Форсаж!..
Радостное чувство охватило Бывалова в ту минуту, когда его истребитель, разрезая небо стреловидными крыльями, совершил огромный прыжок. Мощные звуковые волны произвели громовой выстрел — машина преодолела сверхзвуковой барьер.
Ручка управления стала тяжелой. Но нельзя ни на секунду отводить глаз от цели. Всеми силами Бывалов старался подвести ее в квадрат захвата. Не отвлекаться! Секунда — и враг потерян или погибнешь сам в бою!
…Вражеский «ас» теперь переживает. Вот когда экипажем его овладевает острое чувство страха перед возмездием…
У Бывалова преимущество в высоте и скорости, он летчик-виртуоз. Сейчас он мог бы наверняка поразить нарушителя.
«Эх, черт!» — багровея, усилием воли комэск сдерживает себя. Он обязан не сбивать, а заставить сдаться, вынудить к посадке этого нахального непрошеного гостя.
А как будет вести себя нарушитель? Откроет ли он огонь? Он может пойти на всякую провокацию, чтобы внезапным ударом покончить с истребителями, и безнаказанно уйти на запад.
Хорошо, что Бывалов с Кочкиным в паре. Приказав ведомому строго наблюдать за поведением противника, уничтожить его огнем в случае вооруженного сопротивления и попытки отбиться от истребителей, Бывалов, вися вплотную над врагом, дает ему понять, что он должен приземлиться.
Вражеский «ас», не отвечая, продолжает свой полет. Он, видимо, понимает, что истребители не будут стрелять по нему без крайней необходимости, стремится выиграть время и, приблизившись к границе, резким маневром уйти от преследования. Хитря, нарушитель маневрирует пока по горизонту.
Затем, резко снижаясь, он стал уходить в облака, В работе радиолокатором одновременно произошла заминка. На несколько секунд считывание данных прекратилось. На экране индикатора, где только что довольно ясно были видны импульсы от цели, вдруг замелькало зарево всплесков.