— Кто это? — поинтересовался Волков.
— Это, брат, наш правофланговый Семен Пустельников.
— Ишь ты. И портрет нарисовали. Он — что, у вас на заставе служит?
Лицо дежурного посуровело, улыбка сползла с губ.
— Служит. Теперь уже бессменно, — сказал он серьезно.
Волков больше не стал расспрашивать. Что ж, если служит тут, значит представится случай и познакомиться с ним. Видать, отчаянный парень, если в таком почете.
Дежурный приказал прибывшему повесить шинель на вешалку, провел в казарму и указал свободную койку:
— Вот тут и жить будешь. Устраивайся. Ребята, принимайте гостя, — бросил он солдатам, находившимся в казарме, и, усмехнувшись, добавил: — Они тульские будут.
Обитатели казармы столпились вокруг новичка. Завязался обычный в таких случаях разговор. Среди присутствующих оказался даже «почти земляк» Волкова.
— Из какого колхоза? — поинтересовался он.
— Имени Кирова наш колхоз называется, — ответил Волков. — У меня там мама осталась и брат — на год меня моложе. А старший в армии служит.
— Батя тоже в колхозе работает? — спросил «почти земляк».
— Батьки нет у меня. Еще в финскую войну погиб…
Помолчали. Волков наконец решился задать давно уже мучивший его вопрос:
— Ребята, а граница отсюда далеко?
— Да вон она, — откликнулось сразу несколько голосов, — из окна видать. Гляди — два столба стоят. Который и красную и зеленую полосу — это значит наш, Советский, а тот — заграничный. Понял?
Глаза у Волкова еще больше округлились. Он не понял.
— А-а забор где же?
— Какой забор? — удивились солдаты.
Волков объяснил. Он представлял себе границу обнесенную забором, с крепкими воротами. На воротах — железный замок, ключ от которого хранится в кармане у самого главного начальника заставы. Ведь граница на замке.
Последние слова солдата потонули в громком хохоте. Хохотали все — рядовые, ефрейторы и сержанты, — а самый молодой, скуластый, с раскосыми глазами солдат даже присел на корточки — так ему было смешно.
— Как же тогда границу охранять? — не унимался дотошный Волков. — Это ж сколько вас надо на той границе выставить, чтобы нарушителя не проворонить? Выходит, через каждые десять шагов — и солдат, опять десять шагов — опять солдат?
Новый взрыв хохота потряс казарму.
Услышав необычный шум, в дверь заглянул начальник заставы капитан Охримчук. Пограничники вытянулись по стойке «смирно», все еще давясь от смеха.
— Вольно! — скомандовал капитан. — Что тут у вас происходит?
— Да вот новичок один приехал, замком от границы интересуется, — скороговоркой доложил аккуратный, подтянутый старший сержант Егоров.
— Спрашивает, где ключ от того замка хранится, — ехидно ввернул кто-то из-за спины сержанта. Выслушав доклад Волкова о прибытии, капитан улыбнулся.
Улыбка капитана вызвала поток новых нехитрых острот.
— Он привез с собой тульский замочек — с секретом. Они — тульские — могут. У них, говорят, один даже блоху подковал…
Скуластый снова прыснул в кулак. Волков стоял смущенный, часто мигая круглыми глазами.
Начальник заставы обратился к новичку:
— Значит, на границу с охотой служить прибыли?
— Так точно, товарищ капитан.
— Забора здесь, конечно, нет. Но границу, как говорится, на крепком замке держим. Не только нарушитель, заяц мимо не проскочит незамеченным. Поживете, увидите. Надеюсь, служить будете так же, как вот они, — капитан указал на солдат и сержантов. — Как Семен Пустельников.
— Так точно, — ответил Волков. Он, правда, не был еще знаком с Пустелышковым, но уже понял, что парень этот в почете здесь и про себя решил подружиться с ним поближе.
В шесть часов вечера старшина дал пограничникам команду построиться на боевой расчет. Солдаты выстроились в две шеренги. Волкову велели стать самым крайним на левом фланге. Первым стоял высокий, широкоплечий парень с двумя медалями и блестящим знаком на груди. Волков чуть подался из ряда, чтобы разглядеть его получше. «Ага, — подумал он, — наверное, это и есть тот самый Пустельников — правофланговый».
— Равняйсь! — скомандовал старшина. Волков быстро шагнул назад, вытянулся.
— Смирно! — Старшина четким шагом подошел к начальнику заставы, щелкнул каблуками, щеголевато козырнул ему и одним духом проговорил:
— Товарищ капитан! Застава имени Героя Советского Союза ефрейтора Семена Пустельникова построена. Докладывает старшина заставы!
Капитан повернулся к пограничникам.
— Застава, слушай боевой расчет. Герой Советского Союза ефрейтор Пустельников!
Волков снова вытянул шею, заглядывая вперед. И правофланговый четким, ясным голосом ответил:
— Герой Советского Союза ефрейтор Семен Пустельников пал смертью храбрых в борьбе за честь и независимость нашей Родины.
Волков вздрогнул. Горький комок выкатился откуда-то из груди и подступил к самому горлу, мешая дышать. Пальцы сами сжались в кулаки. Сосед справа толкнул солдата в бок:
— Что ж ты не отвечаешь? Тебя выкликают.
— Я, — с трудом выдавил Волков.
Вечером, когда большинство пограничников ушло в наряд, а остальные легли отдыхать, Иван вышел из казармы, стал у окна, долго глядел в темноту. Мимо проходил старшина.
— Товарищ старшина, разрешите обратиться, — спросил Полков.
— Слушаю.
— Расскажите мне про Пустельникова.
— С этим вы лучше к нашему замполиту обратитесь. Он лучше все расскажет. — Но взглянув в круглые печальные глаза солдата, тронул его за плечо и коротко добавил: — Ну, ладно, пошли.
И пот стоят они в ленинской комнате у большого стенда с портретом героя, с кратким описанием его подвига. Бывалый солдат — старшина рассказывает юноше Волкову о боевой славе заставы. Может быть, в этом рассказе не все так уж точно, как было на самом деле, ведь он передается из уст в уста более десятка лет, а каждый рассказчик добавляет к нему свои подробности и детали. Но с каждым таким рассказом все яснее, все отчетливее проступает перед нами образ настоящего советского человека — коммуниста Семена Пустельникова.
…Эта история случилась в феврале 1945 года. Еще гремела за рубежами нашей Родины война. Советские войска штурмовали чужие города, пробиваясь к логову фашистского зверя — Берлину. Еще гибли люди — хорошие, честные, храбрые — в жестоких схватках с врагом. А на Украине уже кипела работа — восстанавливались колхозы, из руин поднимались заводы и фабрики. На рубежах советской земли пограничники несли свою службу, охраняя наших людей, так жаждущих труда и покоя.
…Семен Пустелышков прибыл на западную границу прямо из госпиталя. В войну он сражался на Ленинградском фронте, был четырежды ранен. В боях ему перебили ключицу, ранили обе ноги, прострелили грудь. Но каждый раз он возвращался в строй. В последний раз, выписывая Пустельникова из госпиталя, врачи признали его негодным к военной службе, но Семен решительно отказался демобилизоваться. Его послали на заставу.
Смелый, общительный, весельчак, Семен Пустельников с первых же дней стал всеобщим любимцем. В нем видел свою опору парторг заставы ефрейтор Бицуля, о его подвигах рассказывали рядовые Князьков и Мустафаев, за ним по пятам ходили сельские мальчишки, глядя влюбленными глазами на своего дядю Семена. Пустельникова знали и многие крестьяне села Поторицы, в чьих хатах он был частым гостем, пел с девчатами задушевные русские, украинские и родные свои белорусские песни.
Уже здесь, на заставе, ефрейтор Пустельников заслужил 11 благодарностей командования, был представлен к ордену Красного Знамени за проявленные находчивость и отвагу. С фронта он пришел награжденный орденом Красной Звезды и медалью «За оборону Ленинграда».