Я повернул лампу так, чтоб она получше осветила дверь в спальню.
Собака продолжала выть. Я с интересом крутил лампой, освещая разные углы кухни. Судя по обертонам — это была талантливая собака. Выла она басом. Мой друг Серега Х-ов похоже поет, когда напивается, только не так прочувствованно.
Вой собаки приблизился
Теперь она выла в моей квартире. Прямо в прихожей. За углом. Я слышал в паузах тяжелые вдохи и легкий стук когтей по полу.
Страха не было.
В соседней комнате лежал мой сгнивший труп. Я находился в другом мире, и надо было постигать его законы.
Я посмотрел на окно.
Есть такое понятие — генеральная проверка.
Собака заткнулась. Я услышал ее шаги; стуча когтями, собака пересекла прихожую и заглянула ко мне на кухню.
Лампа погасла.
В лунном свете стояло чудовище из детства — собака Баскервилей.
Я уже стоял на подоконнике, а пальцы рвали шпингалет. Собака, сияя фосфором, там и сям налепленным на ее теле, не двигалась. Затем повела носом — я успел подумать, что она слепая — и зарычала.
Я уже стоял за окном, держась только за раму. Попытался дотянуться до телевизионной антенны соседей.
Антенна прошла сквозь мою руку.
Дважды.
Собака уперлась передними лапами в подоконник. Я нависал над двором с высоты восьмого этажа.
Собака гавкнула.
Я отпустил раму и прыгнул.
Я улыбался.
Восьмой этаж — это гарантия. Генеральная проверка обещала быть успешной.
Я летел вниз головой. Что-то больно ударило в бок. Затем на этот же бок обрушились еще удары, насколько частые, что слились в один. Удары переместились в область спины, под конец меня так крепко приложило, что я едва не потерял сознание.
На секунду я замер.
И полетел куда-то вверх, воя от боли.
Обратно.
В лунном свете я видел, как ко мне приближалось освещённое окно; я летел в него по точной параболе, как умная американская ракета во время «Бури в пустыне». Конечно, никто меня там не ждал. Ударился плечом в раму, зазвенело стекло, рама влетела в комнату вместе со мной; я грохнулся на пол, а осколки падали на меня. Я лежал на спине, крепко зажмурившись, прикрыв одной рукой голову.
Наконец звон затих.
Некоторое время я лежал не шевелясь. Потом попробовал пошевелить ногами. Ноги слушались. Я попробовал повернуться и заорал.
Бока и спины не было. Отдышавшись и действуя очень осторожно, я проверил правую руку.
И снова заорал.
— Вы напрасно так шумите, — сказал кто-то.
Я осторожно повернул голову. В полутора метрах от меня сидела собака, но не та, которая сбросила меня из окна. Эта была другой породы, что-то вроде бульдога, но много крупнее и в то же время изящней. Я, неудобно задрав голову, осмотрел комнату. Никого, кроме этой собаки, рядом не было. В ванной кто-то принимал душ.
— С-сука, — сказал я.
— Кобель, — холодно заметила собака.
— Белочка, — сказал я. — Пришла всё-таки, родная.
— Сами вы белочка, — печально ответила собака-кобель. — Я боксёр. Согласен, дурацкое название для породы. Хотя… — он встал на задние лапы, а правой передней сделал несколько выпадов, имитируя при этом уходы; затем снова сел по-собачьи. Ааааааааааа, подумал я. В голове вертелось «…не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены». Все-таки я много читал в детстве.
— Вы везучий, — сказал боксер. Был он степенный, обстоятельный, внушающий доверие. Похож на моего психоаналитика. Когда у меня был психоаналитик. Был. Ключевое слово — был. Хотя всё равно по первой специальности он был травматолог; может, поэтому ему не удалось мне помочь.
— Вы хоть поняли, что с вами произошло?
Я помотал головой, очень осторожно.
— Вы упали на дерево, — объяснил боксер, — дерево не сломалось, а согнулось, потом разогнулось и швырнуло вас сюда на манер катапульты. Это третий этаж, соседний подъезд. Вы очень везучий.
— Но мертвый, — я вспомнил про свой труп в моей квартире. И про запах тоже вспомнил.
— Нет, вы живы, — снисходительно сказал боксер, — то был обычный бред, во время делирия и не такое привидится.
— Это точно, — поддержал я. — Говорящие собаки, к примеру.
Боксер повернул голову в сторону двери и гавкнул. Как будто кого-то позвал, но никто не появился.
— Ватсон, — позвал боксер по-русски.
Ватсон.
Раздался шум, как будто что-то тащили по полу. Затем в комнату вошли. Я сначала не понял, что это вообще такое появилось — без головы, с пятью ногами, влажное и в тряпках. Потом это фыркнуло, чихнуло, и картинка сложилась.