Я понял. Я не потеряю его. Не волнуйся, папа. Я сохраню дом, даже когда я буду совсем один.
Ноги больше не держат меня, я падаю на спину. Я пытаюсь встать, но ноги не слушаются. Воспоминания сейчас так ясны. Ключ был важен, потому что он защищал мою семью, он был доказательством того, что семья, которую нужно было защищать, существовала. И словно на нас было наложено проклятье, семья начала распадаться, когда я забыл это.
Прошлое – где моя мама могла быть доброй и мой отец мог быть хорошим, где оба они дорожили своим сыном – это была более определяющая истина. Тот миг, в котором по прошествии многих лет эта истина была утеряна, наступил, когда я решил, что все это было ложью. Я был полным идиотом. Я жил изо дня в день, осуждая моих родителей за их никчемность потому, что думал, что они не могут сделать все нормально. Я изолировал себя от их маленьких жестов, от матери, выглядящей так, словно она пыталась что-то сказать, но не могла, каждый раз, когда я возвращался домой с работы. Но я не думал о том, что случилось с ними, не думал, почему отец никогда не мог получить работу. Он всюду получал отказ из-за того происшествия, и давление людей вокруг него начало его пронимать. Или как мама держалась, несмотря на слухи и разговоры, согласно которым она хватала и теряла работы с минимальной зарплатой раз за разом. Они делали это ради меня, но я забыл об этом и стал преступником вместо жертвы. Я повернулся к ним спиной, и мы забыли друг о друге. Маме пришлось тяжелее, чем мне, подвергаясь издевательствам отца ночью и работая днем, она никогда не имела кого-то, кто мог бы протянуть ей руку помощи. Мы все сломались к тому времени, как я замарал руки их кровью, но ей было тяжелее всего.
Если бы я обернулся через плечо, чтобы поговорить с ней хоть раз, может… может, мы смогли бы справиться со всем этим.
- Вот он я. Абсолютный эгоистичный идиот.
Я закрываю лицо руками, пытаясь остановить или хотя бы спрятать слезы. Время признаваться в своих грехах. Это был не сон и не безумный дом заставил меня убить их. Я сам это сделал. Один. Я не смог помочь им. Но чтобы искупить этот грех, я должен пойти к Реги, вытащить ее…
Я опускаю мокрые от слез руки на землю, на которой сижу, и беру комок грязи. Слезы остановились, но вес их смертей все еще висит надо мной. Почти церемониально я сжимаю землю в кулаке. Мой последний ритуал на этой остановке. Ветер затихает – знак того, что мне надо идти. Начинать бежать, как я всегда хотел, бежать не от того, что я сделал, но чтобы увидеть конец.
Когда я смотрю на землю, я вижу тень парня в очках, стоящего в нескольких метрах отсюда, не говорящего ничего, но внимательно изучающего меня. Он был прав. Я должен был прийти сюда. Потому что он знал, что я рассчитывал на него как на союзника. Что ж, это лучше, чем становиться врагом парня девушки, которая тебе нравится.
Не оборачивая головы, я с улыбкой говорю:
- Интересно за мной смотреть?
Рядом с собой я вижу его тень, горько трясущую головой.
- Прости. Я знал твою историю, но думал, что будет неправильно что-либо говорить. Мне повезло родиться в хорошей семье с хорошими родителями, так что это казалось неправильным.
Хороший парень. По крайней мере, знает, когда слова утешения звучат скорее как ложь. Но я сам знаю, что нельзя отказываться от симпатии, когда она нужна.
- Тогда помолчи пока, ладно? Надо уважать момент, друг. Если подумать, то ты мне больше нравишься, когда молчишь, – говорю я, все еще сдавливаемый желанием прекратить смех.
- Хотя я должен сказать кое-что, – начинает парень. – И Бог свидетель, я говорил это одному человеку больше раз, чем мог сосчитать: если ты думаешь, что тебе нечего терять, то у тебя остался ты сам. Будет большой ошибкой выбрасывать свою жизнь без хорошей причины.
Лунный свет, такой слабый в эту облачную ночь, освещает почву в саду, и я вспоминаю тот час, когда сказал Реги, что умру за нее, а она ответила так, словно не хотела этого. Только теперь я осознаю, что она говорила то же самое, и то, что кто-то, настолько отличный от нее, доносит до меня ту же мысль, видимо, является каким-то знаком. Этот вывод заставляет меня рассмеяться еще громче.
- Сможешь встать сам? – спрашивает парень, протягивая мне руку. – Или нужна помощь?
Мой смех наконец стихает. Я смотрю на раскрытую ладонь лишь секунду, прежде чем вежливо оттолкнуть ее. Хотя все мои суставы воют от боли, мое упорство заслуживает похвалы. Итак, Томое Эндзе встает.
- Спасибо, но не нужно. Все-таки до этого момента я все делал один.
Мужчина кивает, чуть поднимая очки на переносице.
- Думаю, я знал, что ты это скажешь.
Без особой причины он улыбается. Я возвращаю улыбку. Мы пошли назад к дому парня, квартире в центре города, чтобы взять его машину, которую он сейчас уверенно, хотя и медленно, ведет к апартаментам Огава. Внутри машины лежит вещевой мешок, в котором находятся инструменты, необходимые для спасения Реги.
Он рулит и объясняет простой план. Попытка войти через главный вход подвергнет нас серьезной опасности обнаружения. Так что он хочет стать приманкой, пока я обыскиваю это место в поисках Реги, начиная с десятого этажа, где она скорее всего заключена, поскольку это самое недоступное место. Я буду искать Реги просто потому, что Арайя скорее заинтересуется тем, кого не знает, чем мной, не представляющим для него опасности.
- И все же, – начинаю я вопрос. – Разве меня не заметят также легко, как тебя?
- Нет, если ты пойдешь под землей. Вот чертеж здания.
Оставив одну руку на руле, другой он лезет в сумку, лежащую у меня на коленях, доставая оттуда большой лист бумаги. Тут показан план этажа апартаментов Огава в поперечном сечении. Он указывает на него.
- Посмотри сюда. Здесь есть подземная стоянка. Оттуда можно войти через люк, а забраться можно через другой люк снаружи здания. Вряд ли сейчас эта стоянка используется, так что там должно быть чисто.
Так и есть. Хотя в лифте есть кнопка «B», она не работает, так что я решил, что стоянку еще не построили. Он продолжает:
- Там они, скорее всего, делают всю грязную работу, которая необходима для работы апартаментов. Разумно, поскольку звук не выйдет оттуда, и никто не будет ничего подозревать.
- Я так понимаю, лебедка, плоскогубцы, лом и крюк для открытия люка? – спрашиваю я, копаясь в сумке, чтобы посмотреть, что еще там есть.
Парень кивает с серьезным видом.
Спустя несколько минут, мы, наконец, добираемся до Каямихамы, района, где находятся апартаменты Огава. Он останавливается на перекрестке примерно в километре от апартаментов, и мы выходим. Часы показывают десять, и вокруг не видно ни души, хотя это одна из наиболее освещенных частей города. Парень указывает на дорогу вдалеке от того места, где мы стоим.
- Люк, который тебе нужен, находится вон там. Когда заберешься, просто следуй западному потоку воды и считай количество люков над собой. Седьмой должен вести на подземную автостоянку.
- Да, да, я тоже посмотрел карту уличных инфраструктур в сумке, – ворчу я, проверяя свою экипировку в вещмешке. Я касаюсь кармана, просто чтобы проверить, что нож Реги все еще там. Из машины, мы достаем меч, который забрали из ее комнаты, прежде чем отправиться сюда. В случае, если я столкнусь с Арайей, не повредит иметь выбор в оружии.
- Часы синхронизированы, верно? Около 10:30 я вхожу в здание, а ты уже должен быть на месте и двигаться через стоянку, – говорит он без тени сомнения.
- Ты говоришь так, словно привык к таким вещам.
- Поверь мне, это не так.
- Тогда скажи мне, что между тобой и Реги, что ты так далеко зашел ради нее.
Я наконец задаю вопрос, который долго копошился на задворках моего разума. На мгновение я вижу, как парень хмурит брови, но он воздерживается от ответа.
- Эй, мы тут умереть можем! Разве тебе не страшно? Зачем? Кто ты для нее?
- Конечно, мне страшно. Я нечасто спасаю людей.
Он закрывает глаза и говорит тихим, почти осторожным голосом:
- Я, видимо, не создан для подобного рода дел. Я рискую своей жизнью. Но потом я вспоминаю девочку, которую мы с Шики однажды встретили. Предсказательницу, которая могла видеть будущее.