Квартира Шики, 11.48
В 11.48 я кое-как на ощупь открыл дверь квартиры Шики, попав в замочную скважину ключом, наверное, попытки с третьей. И это с вопящей кошкой под мышкой, с целым ворохом пакетов с покупками, на которые я спустил, наверное, половину дохода с выставки, которую я организовывал для Аозаки. Выгрузив пакеты у порога, я придержал затрепыхавшегося котенка, зажег свет и огляделся по сторонам.
— Шики? — на всякий случай позвал я, но тут уже было очевидно, что в квартире никого нет.
Выпущенный на пол котенок, прижав уши, обнюхивал край кухонного шкафчика, а я занялся распаковыванием покупок. После встречи с Кикути-сан я решил навестить Дайске, потом мы кормили котенка, кузен посоветовал мне наведаться в зоомагазин, раз уж я решился на эту авантюру — оставить животное у себя. Ну а в зоомагазине меня взяли в оборот продавцы, и вышел я оттуда навьюченный, как мул. Котенок еще не понял, что стал причиной такой суеты и всеобщего внимания, лишь висел у меня на плече, по-совиному тараща зеленоватые глаза, и лишь беззвучно шипел, когда тот же Дайске пытался взять его на руки и погладить. Видимо, зверюга восприняла меня как своего хозяина. После зоомагазина был продуктовый супермаркет — у нас как раз продукты закончились, поэтому я и добрался домой так поздно, на подгибающихся от усталости ногах. Еще и телефон разрядился, я даже не заметил, когда он отрубился, поэтому сразу положил его на стол заряжаться, а сам занялся нашей мини-Бастет, которую следовало отмыть, накормить и… Было бы неплохо дать ей имя.
Впрочем, имя уже сформировалось у меня в голове бог знает какими окольными путями. Кодзуми («угольная пыль»). Мне казалось, это имя подходило котенку, кем бы он ни был. Но в процессе мытья выяснилось, что это все же кошка. Зверюга на удивление вела себя прилично, лишь громко хныкала, стоя на дне ванной, то и дело пытаясь совершить побег, уцепившись мокрыми лапами за бортик ванны. Замотав кошку в свое полотенце, я отправился сушить ее и распаковывать остальные покупки. Положив сверток с полотенцем и котенком на кровать, я поставил у балконной двери мисочку для питья и еды и насыпал туда сухого корма. Кодзуми тут же кубарем свалилась с кровати и, словно не кормили мы ее с Дайске пару часов назад, устремилась к своему обеденному месту. Мокрая всклокоченная кошка выглядела так потешно, что я не мог сдержать улыбки. Однако на душе становилось уже неспокойно. Где же Шики так поздно ходит? Снова отправилась на охоту? И даже домашние мирные хлопоты, игра с кошкой, в итоге замурлыкавшей у меня под боком, не могли перешибить мою тревогу. Находившись по городу за день, с суетой над выставкой, пешими концами по магазинами, я сам не заметил, как задремал на кровати под мурлыканье пригревшейся рядом со мной кошки, на удивление быстро воспринявшей это жилище как свой дом.
Разбудило меня странное жужжание. Я вздрогнул и подскочил на кровати, пытаясь определить источник звука. Я даже очки не снял, когда отрубился. А Шики все еще нет. И это в почти полвторого ночи. И тут я все вспомнил. Телефон. Я вскочил с кровати и схватил раскладушку. Видимо, зарядившийся телефон сам включился и теперь на него проходили вызовы. Номер был какой-то незнакомый, но только времени на раздумья не было и я нажал на прием.
— Слушаю.
— Кокуто-сан? — послышался охрипший подрагивающий женский голос.
Я дернулся. Нет, не Шики. Она бы не стала ко мне так официально обращаться.
— Это я, Кикути Юрико, — опередив меня, сказала девушка.
— Что-то случилось, Кикути-сан? — признаться, я растерялся. Меньше всего я ожидал подобного звонка.
— Вы спрашивали меня о Накамуре-сане, — по-моему, она даже заикалась от волнения, ее голос подрагивал. — Он только что мне звонил.
Я напрягся. Шики была права. Эта история так просто не закончится. И теперь беглый преступник-психопат звонил своему бывшему лечащему врачу.
— Что он хотел? — при этом я понимал, что я ничем не смогу ей помочь, разве что вызвать полицию. Дайске называл это «ловлей на живца». И в данном случае живцом придется выступать напуганной бедной женщине, которая желала лишь помочь этому человеку.
— Он сказал… — казалось, Кикути-сан сорвала дыхание, — он сказал, что ему помогало только мое лечение и ему очень плохо. Что он не доверяет этим врачам и хочет, чтобы я приехала и помогла ему. У него там девушка, я слышала ее крики, ее голос, — ее голос дрожал от страха. — Он схватил ее и очень просил меня приехать на эту стройку, предупредил, чтобы я не звонила в полицию. Мне страшно, Кокуто-сан…
— Это опасно. Нужно звонить в полицию, — я не знал, что говорить. Кровь тяжело бухала в висках, в горле встал ком. Он что, взял заложника, чтобы вынудить приехать Кикути? Ублюдок… Это так он хочет помощи? Будет чудо, если та девушка еще жива.
— Я знаю, что опасно! Я не верю не единому его слову! Он мне врал все это время, а сам срезал лицо собственной жены, — зачастила Кикути. — Я не могу позволить еще одному человеку умереть из-за моей ошибки, мне и так ночами снятся эти девушки без лиц, я скоро с ума сойду… — кажется, она всхлипнула.
— Успокойтесь, Кикути-сан, — я беспомощно смотрел на кафельную плитку над кухонной плитой. Я снова вспомнил ту ночь, когда я наткнулся на ту убитую девушку, так напомнившую мне Шики. — Давайте… — я лихорадочно соображал, что же делать. — Я съезжу с вами. Если что, сразу вызовем полицию, хорошо? Если он не захочет… принять помощь, сами мы с ним не справимся.
В тот раз Накамуру спасло, что его перемкнуло, и Шики не стала его убивать при мне. Но я — не Шики, я не смогу сдержать психопата, если он решит навредить Кикути или той другой девушке… Стиснув пальцами телефон, я лихорадочно размышлял, что же мне делать. Я действительно не мог ей отказать, хотя бог знает почему она позвонила именно мне. Неужели у нее совсем нет друзей?
— Кокуто-сан, простите меня… Я втянула вас в это, мне больше не к кому обратиться… — жалобно проговорила она.
— Ничего страшного. Куда он сказал вам приехать? — должен же я буду сообщить Дайске координаты, куда выезжать для задержания. Надо любой ценой предотвратить новое убийство и остановить Накамуру, даже если придется запачкаться во всем этом и держать ответ перед кузеном.
Кикути-сан выпалила примерный адрес, куда мастер просил ее подъехать. Не обнадеживало. Район N***, в четырех или пяти кварталах от станции, там сейчас большая стройка — строят очередную высотку. Придется вызвать такси.
— Все будет хорошо, встретимся у входа на территорию этой стройки, — я торопливо взглянул на часы и нажал на отбой. Открыв справочник, я нажал на вызов Шики.
Чирикающий под классическую музыку полифонический звонок телефона послышался прямо возле меня. Я вздрогнул от неожиданности, чуть не выронив свой телефон. Наклонившись, я пытался понять, откуда идет звук, наконец сообразил и открыл кухонный шкафчик.
Сердце ухнуло в пятки. Телефон Шики, который я ей подарил, лежал в помойном ведре, а сама Шики была невесть где и одна.
И вот тут-то мне стало удушающе страшно…
Почему она выбросила телефон? Что произошло? Почему она так рассердилась?
Когда о мою босую ногу с мявом потерлась кошка, выпрашивая ласки и внимания, я чуть не выронил телефон. Я ведь обещал Шики не вмешиваться в эти дела с маньяками-убийцами-магами и теперь собираюсь нарушить данное ей слово, которое для меня значило много. Что бы Шики ни ворчала там в сердцах.
Подойдя к мойке, я распахнул обе дверцы шкафчика и, нащупав у дальней стены плоскую коробку, выволок ее на пол. Откинув крышку, я скользнул взглядом по холодно блеснувшим в свете электрической лампы лезвиям ножей, закрепленных на дне и крышке коробки проволочками. Как-то ночью Шики была в достаточно благостном расположении духа и продемонстрировала свою коллекцию ножей, к которым, еще Азака замечала, Шики испытывала слабость. Здесь были и столовые ножи, и охотничьи, и перочинные, и даже какой-то старинный кинжал, который Шики явно умыкнула из офиса Аозаки. Шики меня убьет, что я трогал ее маленькую девичью слабость в пуд железа весом, но идти с голыми руками на встречу с маньяком я не хочу. Я не умею пользоваться ножами, с Альбой тогда вообще конфуз вышел, но ощущение стали в ладони придавало мне хоть какой-то уверенности. Выбрав прямой, похожий на кортик, нож, я аккуратно убрал коллекцию обратно в тайник и принялся натягивать кроссовки. Нож в чехле я заткнул за пояс. Его я планировал использовать как самую крайнюю меру. Закрыв дверь на ключ, я набрал домашний номер кузена. Когда на том конце послышался заспанный голос Дайске, я коротко сказал: