— Если я не могу тебя удержать от этого, то я просто буду рядом. Мы пойдем вместе, — он схватил меня за руку, словно пытаясь удержать.
Глядя на сомкнутые вокруг моего запястья пальцы, я поняла, что Микия не отступит, что он будет бежать за мной, если придется. На его лице читались боль и решимость. Не страх за меня, а боль, которую я причиняла ему своими словами.
«Шики, нет! Пожалуйста, не надо!» — перед глазами словно воочию я увидела его лицо — растрепанную челку, шрам, глядящий на меня глаз, расширенный от ужаса. И мне вдруг опять показалось, что меня водят за нос. Нет. Я тряхнула головой, приводя себя в чувство.
— Ты будешь мешать. Я не хочу беспокоиться еще и о твоей безопасности, — грубо ответила я, выдергивая руку. — Оставайся здесь, и не выпускай из рук этот нож. Иначе… — я помедлила, — иначе, я могу снова принять тебя за него.
Я старалась не смотреть ему в глаза. Я не могла открыто признать, что могу отличить его от Накамуры только по виду ножа в его руке.
— Прости… Больше нет времени на болтовню.
Неожиданно для него я ударила его в грудь правой рукой и сделала совершенно подлую подножку, заставляя его упасть. Мои глаза вспыхнули, искажая Микию ломаными линиями.
— Шики… что…
Этого было мало. Я сделала шаг вперед, и он машинально попытался отползти от меня, совсем как много лет назад, когда пытался убежать от меня по бамбуковой роще. Я отчетливо помнила место, куда ударил его ножом Ширазуми, и сейчас видела линию, которая могла убить его ногу окончательно.
— Шики, это я, все хорошо…
— Прости, Микия… — я жалко улыбнулась, понимая, что едва ли он сможет простить подобное, и с силой наступила на его старую рану. — Но мне нужно идти…
Взвыв от боли, Микия повалился набок, стиснув пальцами больное колено. От его крика у меня зазвенело в ушах. Микия скорчился от боли, но словно через силу разогнулся и потянулся ко мне. Я отчетливо увидела в освещенном луной квадрате его пальцы, скребущие пол, и сделала шаг назад. Волоча за собой больную ногу и упираясь локтями, он вдруг пополз ко мне, словно большое насекомое, все еще надеясь меня остановить.
— Шики!
Мне вдруг показалось, что он хочет поднять голову, чтобы посмотреть на меня, и меня обуял ужас от мысли, чтó я могу увидеть в его взгляде. Я отступила, натыкаясь спиной на стену, и еще более дикая мысль оттолкнуть его, ударить его снова, всё, что угодно — даже убить, но только не допустить этого взгляда, ворвалась в мой ум, и вместе с ней я почувствовала невыразимое отвращение к себе, даже брезгливость…
Микия снова рухнул на бетонный пол всего в нескольких шагах от моих ног, воя от боли, и я, не в силах больше видеть его, ринулась к лестнице в темноту.
— ШИКИ!!!
Комментарий к 3.6
Яду мне, яду! Т_Т #боль_и_пустота
========== 3.7 ==========
Все эти интрижки магов, что до, что после моей смерти (так стало проще делить время на определенные моменты), уже начинали порядком надоедать. Когда я впервые встретил Лелль, мое отношение к магам, как ни странно, изменилось в лучшую сторону. Это был первый человек после Пресвятого Кокуто, кому не было наплевать на мою жизнь, и действительно первый человек, которого расстроила моя смерть. Но, в конечном счете, мое пребывание в мире иллюзий не было слишком долгим — Бецалелль на деле оказалась не таким кудрявым ягненком, каким показалась мне в начале. Ее внешний вид не позволял думать о ней как о сумасшедшей или озлобленной на целый свет алхимичке, держащей немного яда за щекой, и, представьте мое удивление, когда одним прекрасным днем, я стал замечать некоторые темные стороны своей кудрявой спасительницы. Я никогда не задавал никаких вопросов, всеми способами косил под слепо-глухонемого, делая вид, что меня совершенно не волнуют, не интересуют и вообще не колышат ее дела. Отчасти это было правдой. В конце концов, я людей живьем жру, само собой разумеется, что удивить или шокировать меня своими делами Лелль не могла, но разочаровать — пожалуй.
В один прекрасный день, она все-таки удостоила меня некоторыми подробностями своего пребывания в этом городе, а именно: про клиническую непереносимость «дряхлой рыжей лисицы», и всего, что было с ней связано. В этом пункте, насколько я помню, меня больше всего волновала Шики Рёги, а также всё, что произошло с Кокуто, но ничего по этому поводу я спрашивать не стал, как и вдаваться в омерзительные подробности ее мести. Всё, что мне нужно было знать, я знал.
Возможно, стоит упомянуть, что хотя неожиданная откровенность Лелль не вызвала у меня удивления, я точно помню, что весь остаток недели у меня было скверное настроение, которое пришлось компенсировать нескольким очень передержанным наркоманам, которыми я заедал тошнотворное чувство отвращения. В то время я еще не осознавал, чем может быть вызвана эта странная щепетильность, а потом понял, что дело в магии Лелль, противоборствующей моему истоку поглощения. Она вернула меня «оттуда», нанизав на новую нитку — какие-то еврейские загогулины красовались теперь на моем горле, а я прыгал уже под их дудку. Мне осточертело быть марионеткой истока, магов и их чертовых штучек, но альтернатива, предложенная ножом Шики Рёги, меня радовала куда меньше. Времени на то, чтобы научиться сосуществовать с этой новой хренью на горле, понадобилось немного больше, чем слиться с истоком поглощения в прошлом, но, должен признаться, жизнь с этой гребаной татушкой стала куда более сносной.
Я был в долгу у Бецалелль. Может, это тоже была часть плана и действия ее магии, но я был благодарен и признателен ей за все, что она для меня сделала и не мог просто так взять и уйти. Тем более, она сама сказала, что не собирается меня удерживать. Так и было. Меня никто не держал, но по иронии судьбы, я всегда находился, если не совсем рядом с ней, в ее каморке или временных убежищах, то, по меньшей мере, где-нибудь неподалеку, держа Лелль в поле своего зрения.
Первую трещину в моих чувствах к ней положил этот несчастный мастер. По правде сказать, сперва я искренне верил в то, что алхимичка пытается помочь ему. Почему я так решил? Да потому что я был сам живым доказательством милосердия этой женщины. Но в конечном счете Лелль стала вести себя по отношению к Гэндо Накамуре так же, как Арайя ко мне, что показалось мне весьма омерзительным. Сперва я не хотел в это вмешиваться, но с каждым днем мое доверие к ней и уверенность в ее мотивах таяли. Я не показывал этого открыто, наши отношения, казалось, были на прежнем уровне, да и я старался не вызывать подозрений. И сейчас я был почти уверен, что поступил правильно. Так я мог сохранить и отношения с Лелль, и продолжать делать всё, что посчитаю нужным. Совсем как сейчас.
Я сидел на крыше высотки, доедая свой ужин, со смаком откусывая тонкие костистые фаланги пальцев очередного передозированного наркомана, выплевывая ломкие пожелтевшие ногти и тонкие короткие косточки в пустую большую упаковку от чипсов, чтобы потом поделиться этим лакомством с дворовыми собаками. Лениво потянувшись, я запихнул последние кости в пакет, аккуратно его запаковал и убрал в сумку, которую использовал как опору во время своего наблюдения. С неохотой поднявшись, я перекинул сумку через плечо, подошел к самому краю высотки и просто шагнул на воздух.
Никогда не получается даже на секунду застыть в воздухе перед падением, но тем не менее я не могу перестать так делать — в память о днях, когда я только начинал баловаться с истоком, придавшим мне позже звериную силу. К счастью, сейчас я обошелся без вывихов и переломов. Зацепившись пальцами за пожарную лестницу ближайшего к высотке дома, я вскарабкался по ней на соседнюю крышу и продолжил свой путь к назначенному «Кикути-сан» месту встречи.
На стройке, которая с учетом ночи и ясной полной луны, показалась мне настоящим раем, развернулось чарующее зрелище: я так и застыл за одним из кранов с расширенными от удивления глазами, глядя на лежащую на земле Шики. Что-то едва не заставило меня дернуться в ее направлении, выйти из убежища, но Кокуто не заставил себя ждать. Глупо, но если бы Микии не было здесь, наверное, я бы все-таки кинулся ей помогать, рискуя оказаться снова порубленным на куски. И я был прав в своих опасениях: несмотря на свою травму, Шики резво прыгнула на Микию, явно собираясь его убить. О, Лелль была бы в восторге: всё шло, как по маслу. Впрочем, я знал, что Шики никогда не убьет Кокуто, даже если очень захочет. Так и произошло. Скукота.