Но меня грубо прервали. В воздухе появился еще один запах, запах концентрированной магии, и исходил он от магического животного вдруг появившегося в пустом окне. Огромная блестящая в свете луны черная кошка запрыгнула в провал окна, желтые прорези глаз лениво оглядели помещение, чуть задержавшись на Микии, и остановились на мне.
Фамильяр Аозаки. Что ж, теперь все действующие лица на месте, как того и хотела Лелль. А у Шики было достаточно времени, чтобы убить горе-мастера и окончательно разбить доброе сердечко Микии. В моем присутствии больше не было необходимости.
— Ты везунчик, Микия, — я посмотрел на него. Заметив фамильяра Аозаки, он тоже прекратил свое бегство и просто сидел, привалившись к стене. Кто знает, может, в моем появлении не было никакого смысла, в таком ничтожном состоянии он не смог бы остановить Шики. И о том, чтобы раздавить в нем волю, позаботилась она сама. — Думаю, просить тебя передать привет Шики бессмысленно?
Не дожидаясь появления рыжей ведьмы, я скрылся на лестничной площадке, планируя найти себе место поудобнее и досмотреть этот спектакль. В числе прочих зрителей, которых собралось уже немало.
_Le petit Renard
========== 3.8 ==========
Крик Микии оглушил меня. Чтобы не слышать его, я рванулась к лестнице, будто за мной гнались все демоны ада. Я чувствовала, как они впиваются своими зубами в мою поддавшуюся страсти душу, разрывают ее на клочки, не давая вдохнуть.
Перепрыгивая через ступени, пролет за пролетом, почти не разбирая дороги, я бежала вверх, стискивая пальцами перевязанную руку. Я пыталась сосредоточиться на физической боли, старалась не думать о том, чтó я только что сделала, но мне казалось, что я все еще слышу крик Микии за спиной, и я только сильнее стискивала пальцы на плече.
Я вылетела на залитую лунным светом крышу.
— Накамура! — мой голос был хриплый, сорванный после долгого бега. — Где ты, чертов ублюдок…
Я не знала, что привело меня сюда, но я чувствовала, что не ошиблась. Накамура был здесь, я чувствовала его азарт и безумие как свои собственные. Он был не один, хотя и не знал об этом. Я чувствовала чужую магию, но кто бы ни был этот маг, он таился и не собирался нападать, потому и мне до него не было никакого дела. Аозаки предупреждала меня, но теперь мне было уже всё равно.
Пытаясь восстановить дыхание, я начала медленно обходить крышу. Мир вокруг мерцал кроваво-багряными всполохами смерти. Я больше не видела предметов, не видела звезд и луны, я видела только смерть и шла на ее зов. Ступив во что-то скользкое, я посмотрела под ноги. Эта была кровь, словно кто-то волоком тащил кровоточащую тушу. Кажется, Накамура звал меня… Он хотел, чтобы я его нашла и оставил мне след, но только не из белых камешков или хлеба, а тот, который подходит нам с ним больше всего.
— Шики, ты снова пришла.
Я обогнула одну из надстроек и увидела мастера. Он сидел верхом на теле девушки, той, которой раньше перерезал горло, и, погрузив пальцы в красную мякоть ее лица, пытался моим ножом отрезать лицевую поверхность ее черепа. Скрежет лезвия по кости отдавался ноющей болью в зубах. Рядом с телом были аккуратно разложены инструменты. Неужели он не мог использовать что-нибудь более подходящее? Я заметила, что правая рука Накамуры была перемотана какой-то окровавленной тряпкой, а нож он держал в левой.
— Я больше не играю в куклы, Шики… Я понял, что все они мертвы, и поэтому не имеет никакого смысла пытаться им угодить. Ты меня понимаешь?
Он поднялся и вытер нож об одежду растерзанного трупа. Взглянув на меня, с сожалением вздохнул.
— Вот и ты больше не выглядишь красивой. Ты тоже мертва, ведь так, Шики?
Накамура все еще не сбросил с себя облик Микии, он выглядел так, словно просто забыл переодеться, но теперь это уже не имело никакого значения. Я знала, что убью его. Так или иначе.
— Не так, как тебе бы того хотелось, Накамура, — усмехнулась я, разглядывая свои пальцы. Сжав-разжав кулак, я подняла глаза на мастера и ринулась вперед, отводя назад правую руку. Безумие придало Накамуре изворотливости, он отклонился и попытался наотмашь ударить меня ножом, но я пнула его ногой в живот, на лету хватая и выворачивая запястье. Раздался противный хруст и я снова, в который раз за эту ночь, увидела полный боли взгляд Микии.
— Больно…
Я выпустила его руку, чтобы поймать нож, и, прежде чем я успела им воспользоваться, Накамура отскочил от меня, нелепо, но одновременно с какой-то звериной ловкостью. Выхватив резак из своего набора, он безумно улыбнулся и бросился к самому краю крыши.
— Давай умрем вместе, Шики! — закричал он в каком-то безумно восторге. — Я люблю тебя… Мы будем вместе навеки!
«Он даже не хромает. Дура…» — запоздало отметила я про себя, медленно приближаясь к нему. Злость снова завладела мной, заглушая боль и чувство вины. Это он был виноват, в том, что я сделала с Микией. Его фиглярство, маски, его безумие, его ложь. Моя слабость сейчас, боль и утекающие силы — тоже его вина.
Я бросилась вперед. Перед глазами вспыхнули линии, пальцы сжали знакомую рукоять, а тьма в душе сладко сжалась в порочном предвкушении…
Лицо Микии распадалось на куски. Безумный глаз на выкате с алыми прожилками капилляров, шрам под развивающейся челкой и блаженно растянутые губы, что-то неясно шепчущие, уговаривающие меня, как ребенка — в одно мгновение всё это мелькнуло перед моими глазами, разваливаясь бессмысленной грудой мертвенно-серых кусков плоти. Пальцы его и без того уже сломанной руки потянулись к моему лицу, но не для того, чтобы оттолкнуть, защититься, вырвать мои глаза, а только, чтобы коснуться.
Он, верно, считал меня своей куклой.
Багряные трещины наполнились кровью и взорвались, опадая серыми кусками мертвой плоти, некогда бывшими пальцами мастера Накамуры. Я встретилась с ним взглядом и успела увидеть в его единственном раскрытом глазу боль, обиду и злость. Так мог бы посмотреть на меня Микия, если бы я не сбежала.
Я снова занесла над ним свой нож, но он успел скрестить с ним свой резак за секунду до того, как я вспорола ему горло.
— Шики, ты не можешь убить меня, — прошептал он губами Микии, — ты не должна.
Резким движением ножа я оттолкнула его от себя, и он, выронив резак, врезался спиной в жесткие оградительные перила и с жалобным вздохом осел, но уже через секунду вскочил на ноги и бросился прочь.
Черт возьми, всё повторяется снова и снова, как заезженная пластинка: ночь в бамбуковой роще, ночь на заброшенном складе, даже ночь с той парализованной психопаткой, страдающей нездоровой тягой к полетам. Так ли мне нужна эта обычная жизнь, если всё это повторяется снова и снова?
— Хочешь проверить? — без всякого выражения ответила я в пустоту, и в несколько прыжков нагнала свою жертву. Зажав нож в зубах, я схватила его за ворот куртки и дернула его на себя, заставляя повалиться навзничь.
Я должна покончить с ним… Я так хочу этого.
Двойник Микии рухнул к моим ногам. Наступив на его правое запястье ботинком, я встала коленом на его грудь и занесла нож над его лицом. Я отчетливо поняла, что должна сделать: вонзить нож прямо в его ненавистное лицо. Провернув его, я поведу в сторону, прямо по багряной линии, распарывающей реальность. И тогда снова всё будет в порядке. Только я и пустота. Никаких эмоций, никаких чувств, никакой слабости. Никакой неуверенности.
Капля крови с моего ножа упала на его щеку, расплываясь под искривлениями линий смерти. Я замерла, глядя, как его лицо, лицо Микии искажается от гнева, страха, обиды, как кривятся его губы, как тянется к моему лицу окровавленная культя без пальцев.
— Ши… Ки…
Его вина? Нет, он только жертва. Такой же слабак, как и я.
Его хрип прервался моим ударом.
Да, я наверняка не прощу себя.
Я вонзила нож в его щеку возле уха и резким движением разорвала его лицо надвое, словно желая вывернуть его наизнанку и воплотить в его лице жуткую улыбку клоуна.
Не прощу, если оставлю жизнь тому, кто стал свидетелем моей слабости.
Он забился подо мной, судорожно кашляя и давясь кровью, хлынувшей ему прямо в горло, заливавшую ему подбородок и стекавшую к ушам. Я немного подвинула колено едва прикрытое лохмотьями юкаты, чтобы не испачкать его кровью…