— Личность говоришь? — задумчиво произнесла Токо, вертя в руках сигарету. Похоже, ей не терпелось закурить, но в мастерской она этого делать не хотела. — У Накамуры начались проблемы с самоопределением, или точнее с восприятием лиц других людей после автокатастрофы, так? Шики, — она посмотрела на меня, — личность, вопреки распространенному заблуждению, это не то, что скрывается глубоко внутри, и скрыто от окружающих, наоборот, это то, что созидается в общении с другими людьми, в соприкосновении с их личностями. Самоопределение и самоидентичность неразрывно связаны с тем, что видят и думают о нас другие люди. Латинское слово «Persona», личность, изначально обозначало маску, которую актеры одевали во время театральных представлений. Она позволяла им перевоплотиться, стать другим человеком, другой личностью. Persona, личина, ὑπόστᾰσις, маска — все эти слова ранее понимались, как отражение, чего-то внутреннего. Маска не скрывает, а показывает, она несет в себе печать души человека, ее истока. Роли, которые мы играем в повседневности, маски, которые носим, могут казаться нам чуждыми, но они всегда являются отражением того, чем мы являемся на самом деле. И Накамура снимал «посмертные маски» со своих жертв не потому, что они лгали. По крайней мере не только поэтому. Он, как древние египтяне, греки или алеуты, хранящие слепки лиц своих умерших, пытался сохранить их личность и тем самым обрести свою.
Аозаки прошлась по мастерской, увлеченная своей догадкой.
— Ты понимаешь, что это значит? Лелль — дура, но жестокость и расчетливость ей чужды, кроме тех случаев, когда дело касается непосредственно меня. Именно это и смущало меня во всей этой истории. Не удивлюсь, если она пыталась помочь этому бедняге, вложив в него каббалистический аналог слова «Persona», который должен был сохранить его личность от распада. Но она не учла, что проблема Накамуры как раз и заключалась в потере связи между лицом и сутью. То, что призвано было соединять, разрушило его до основания. Он окончательно утратил связь со своей сущностью и распался на тысячи масок.
— Тем хуже для него, — пробормотала я, сползая со стола на пол. Ноги подкашивались, но стоять я могла. Токо, окинув меня оценивающим взглядом, кивнула.
— Тем не менее, он оказался на редкость сообразительным. Кто бы мог подумать, что обычный маньяк и призрак сможет так отделать непобедимую Шики. Микия и правда…
— Токо, — я подняла на нее глаза. Она невинно улыбнулась и решила не заканчивать начатую фразу.
— Тише воды, ниже травы, Шики, — повторила Токо и, развернувшись, покинула свою мастерскую. Едва за ней захлопнулась дверь, появился мой квадратный телохранитель.
— Домой, Акитака, — наплевав на гордость, я протянула к нему руки и, когда он поднял меня, обхватила его шею. — Не забудь про Микию.
***
— Хм… — я покрутила ручку двери и повернулась к Акитаке, поддерживавшему одной рукой Кокуто, который никак не хотел просыпаться из-за какого-то чудо-снадобья, что дала ему Аозаки, — кажется, я потеряла ключ.
Учитывая, что я стояла босая в одной рубашке Токо, которая едва доставала мне до середины бедра, мне и поискать ключи было негде. Зачем вообще закрывать дверь в полупустую квартиру?
В ответ на мои мысли в квартире раздался какой-то слабый писк и пошкрябывание. Я прижала ухо к двери, прислушиваясь, а, когда повернулась к Акитаке, он уже протягивал мне ключ Микии. Наверное, шмонать бесчувственных людей он научился раньше, чем ходить.
Распахнув дверь, я только и успела заметить, как нечто маленькое и черное метнулось на всех парах от двери под кровать и зыркало оттуда недобрыми глазищами.
— Откуда это здесь? — глянув на Акитаку, потом на висевшего кулем у него подмышкой спящего Микию, я вздохнула и, пропустив их внутрь, захлопнула дверь.
Едва я присела на кровать рядом с уложенным туда же Микией, из-под нее донеслось требовательное и обвиняющее мяуканье.
— Поищи, чем его накормить, прежде чем уйдешь, — попросила я забираясь под одеяло и поворачиваясь лицом к стене, — если Микия притащил его сюда, то наверняка позаботился и о корме.
Я прижала руку предплечьем к ноющей ране и закрыла глаза. Микия сопел рядом. На сегодняшний день война действительно окончена.
Проснулась я от чего-то щекотного, влажно-холодного, прижавшегося к моей щеке. Не открывая глаз, я отогнала помеху, раздался глухой удар с возмущенным мяуканьем. Я перевернулась на спину. Но помеха оказалась настырной, и через несколько секунд по мне уже ходили все четыре лапы, а хвост бил прямо по лицу. Рассердившись, я схватила малявку за шкирку и уставилась в ее наглую морду.
— Ты! — оскорбления не шли на ум, поэтому я просто на нее зашипела и снова спустила с кровати.
Перевернувшись на бок, я зорко следила за поведением Помехи, делающей вид, что ей нет до меня никакого дела. Микия заворочался, перевернулся и притянул меня к себе, как любимого плюшевого медведя, поэтому, вздохнув, я закрыла глаза и уже засыпая почувствовала, как ко мне прижался теплый комочек и тихонько замурчал.
Когда я проснулась во второй раз, Микия все еще спал, а Помеха выразительно смотрела мне в глаза, видимо, намекая на то, что пора бы и позавтракать. Из окна лился равномерно-серый цвет, по которому было невозможно определить время суток, и я, запрокинув голову назад, уставилась в серое, налившееся дождем небо.
Помеха пару раз настойчиво мяукнула, отвлекая меня от созерцания, и я неохотно вылезла из-под одеяла и направилась к холодильнику в поисках чего-нибудь съестного — для нее и для меня.
Через несколько минут мы обе сидели на полу, друг напротив друга, и, созерцая ливень за окном, жевали каждая свой завтрак.
Я зябко повела плечами от бури, разыгравшейся за окном. Думать в такую погоду ни о чем не хотелось, поэтому мой план на сегодня был предельно прост: сидеть и пялиться в окно.
— Шики…
Голос Микии был сиплый, я едва услышала его в шуме дождя.
Я повернулась вполоборота и посмотрела на него. Его вид был под стать голосу — похоже выглядел мастер, когда мы пришли к нему в первый раз. И это Аозаки называет отдыхом? Такими зельями только врагов травить.
— Как ты? — прохрипел он снова, потирая бинты на шее.
— Словно меня переехал поезд, — ответила я, — но, похоже, лучше чем ты. Что с твоей шеей?
Котенок запрыгнул на кровать, явно напрашиваясь на то, чтобы ее погладили. Подлиза.
— Когда бежал наверх, оступился и налетел на недостроенные перила, — Микия отвел взгляд и снова потер шею. Вид у него был виноватый, и я вдруг вспомнила, как сама набросилась на него и едва не свернула ему шею, приняв его за Накамуру. О, Ками-сама, убей меня! И я еще спрашиваю.
Разговор, полный неловкости и недомолвок, затих едва начавшись. Микия принялся играть с котенком, а я снова уставилась в окно, по которому водопадом стекали струи воды. Если бы я могла смыть с нас последствия своих поступков, как ливень смывает пыль с окон.
— Это и был тот…сюрприз. Запоздалый правда, — снова предпринял попытку разрядить обстановку Микия, — я ее назвал Кодзуми. Мини-Бастет…
Я скосила взгляд на котенка, кусающего его за пальцы.
— По мне так она больше всего похожа на Помеху. На Бастет она точно не тянет, — я медленно подняла глаза на Микию. Он смотрел на меня, и наши взгляды встретились. Отчего-то мне стало невыносимо находиться с ним в одной комнате, поэтому я встала и пошла к шкафу.
— Нет, Шики, не убегай.
— Я и не собиралась, — соврала я и, вернувшись к кровати, села рядом с ним — выпрямив спину, словно собиралась сделать себе харакири перед глазами Императора.
— Не убегай, — повторил он и, взяв мою руку, поднес ее к губам. По моей спине пробежала дрожь. — Я же сказал, что понесу твои грехи вместе с тобой. Какими бы они не были. Ты мне не веришь?
Я не ответила. Сжав его пальцы, в своей руке, я повернулась к нему на кровати и легла щекой на его плечо, уткнувшись носом в бинты на шее. Он прижал меня к себе так, будто я хотела вырваться.
— Всё будет хорошо, Шики.
— Мне некуда бежать, — ответила я и обняла его в ответ.