«Распознавание» подтверждает, что вызванная информация соответствует реально произошедшему событию.
Тот, кто не способен выполнять хоть один из этих процессов, страдает расстройством памяти. Разумеется, вид расстройства зависит от того, какая именно система неисправна.
Но в моём случае все эти функции работают правильно. Я не ощущаю себя владельцем своих предыдущих воспоминаний, но функция «распознавание» работает правильно, так как я способна осознать соответствие между воспоминанием и своим прошлым.
Но тем не менее я не могу понять своё прежнее «я». Не могу почувствовать себя той, кем была когда-то.
Хоть у меня и есть воспоминания Шики Рёги, я лишь могу воспринимать их как чужие. Несмотря на то, что я, вне всякого сомнения, и есть Шики Рёги.
Два годы пустоты превратили Шики Рёги в ничто.
Из-за них то, что было внутри меня, рассыпалось в прах, что бы там ни казалось окружающим. Моя память и личность, которая должна была быть моей… связь была полностью разрушена.
В таких обстоятельствах моя память превратилась в простую картинку.
Но благодаря этой картинке я могу вести себя как обычно. Могу общаться со знакомыми и родителями под видом Шики Рёги, которую знали они, никак не затрагивая своих настоящих чувств.
Если честно, мне это настолько неприятно, что я с трудом это выношу.
… Я не живу – я всего лишь мимикрирую.
Словно новорожденная. Ничего не знаю и ничего не испытала. Но память прошедших восемнадцати лет сделала из меня полноценного человека.
Эмоции, которые люди обычно познают, испытав множество событий, уже заложены в моей памяти. Но на самом деле я их не испытывала. А даже если и захочу испытать, я их уже знаю. Ни удивления, ни ощущения жизни. Нельзя удивиться фокусу, секрет которого уже знаешь.
И вот я просто продолжаю вести себя как раньше, не чувствуя себя живой.
Причина проста.
Потому что таким образом я, возможно, смогу вернуть своё прежнее «я».
Потому что если я буду это делать, возможно, пойму, зачем хожу на эти ночные прогулки.
… Да, вот так.
Можно сказать, что я влюблена в своё прежнее «я».
Оглядевшись, я обнаружила, что прошла длинный путь и нахожусь в деловом районе.
Здания одинаковой высоты аккуратно выстроились вдоль дороги. Поверхности зданий покрыты стеклянными окнами, отражающими лунный свет.
Здания, превратившись в большие зеркала, лениво отражают силуэты друг друга в темноте.
Ночь сегодня тихая.
Группа зданий у главной улицы похожа на мир теней, в котором рыщут чудовища.
В глубине – силуэт, возвышающийся над остальными. Здание, похожее на двадцатиэтажную лестницу, выглядит, как тянущаяся к луне башня.
Имя этой башне – Фудзё.
В доме под названием Здание Фудзё свет не горит. Все обитатели, наверное, спят. Вероятно потому, что уже почти два часа ночи.
В этот момент какая-то незаметная тень привлекла моё внимание.
Женская фигура парила у меня на глазах. Девушка висела в воздухе не в переносном, а в буквальном смысле.
Ветра не было.
Воздух слишком холоден, что ненормально для летней погоды. Шейные позвонки хрустнули от холода.
Это, конечно, лишь плод моего воображения.
– Понятно. Значит, ты и сегодня здесь.
Мне не нравится то, что я вижу, но с этим ничего не поделаешь.
Итак, девушка, о которой мы говорили, летала, словно лёжа на луне.
---В видении была суетливо летящая стрекоза.
За мной увязалась бабочка, но я не стал замедляться. В итоге бабочка не смогла угнаться и упала, исчезая из моего поля зрения.
Она падала по дуге.
В падении она двигалась, как змея, а выглядела, как сломанная лилия.
Это была очень грустная картина.
Пусть мы и не могли лететь вместе, но надо было хотя бы побыть с ней рядом ещё немного.
Но это невозможно. Потому что, пока мои ноги не стоят на земле, не в моих силах остановиться и зависнуть.
Я услышал, как кто-то разговаривает, и решил вставать.
…Веки показались мне довольно тяжёлыми – доказательство, что мне нужна ещё пара часов сна.
Пока я размышлял о глупости попыток проснуться в таком состоянии, моя сила воли одолела сонливость.
…Честное слово, мне самому не нравится быть таким правильным.
Кажется, я закончил чертёж, проработав над ним всю ночь, и пошёл спать в кабинет Токо-сан.
Поднявшись с дивана, я обнаружил, что действительно нахожусь в офисе. Шики и Токо-сан, по-видимому, о чём-то разговаривали, освещаемые летним солнцем. Шики стояла, прислонившись к стене, а Токо-сан сидела на стуле, положив ногу на ногу.
– С добрым утром, Кокуто.
Токо-сан посмотрела на меня так, словно хотела пронзить взглядом. Это для неё нормально. Я увидел, что она без очков, и сделал вывод, что она разговаривала с Шики об «этих» делах.
Что касается нормальности, одета она была тоже как обычно.
Токо-сан, с короткими, не закрывающими шею волосами, похожа на секретаршу. Но готов поспорить, с её пугающим взглядом такая должность ей не светит.
Тонкие чёрные брюки и белая, похоже, новая рубашка ей идут.
– Простите, я, кажется, заснул, – попытался оправдаться я.
– Не объясняй очевидное. Сама вижу, – перебила она, поднося сигарету ко рту. – Раз проснулся, сделай что-нибудь попить. Это будет хорошей реабилитацией.
Полагаю, она подразумевала реабилитацию в моральном плане.
Не знаю, к чему она это сказала, но поскольку Токо-сан такая всегда, я решил вопросов не задавать.
– Будешь что-нибудь, Шики?
– Не надо. Я скоро спать пойду, – сказала Шики, и впрямь выглядевшая невыспавшейся.
Наверное, прошлой ночью ходила на прогулку после моего ухода.
По соседству с кабинетом Токо-сан находится помещение, похожее на кухню.
В раковине три крана стоят в ряд – возможно, раньше здесь была лаборатория или нечто подобное. Два из них обмотаны металлической проволокой и не используются. Причина мне неизвестна; при ближайшем рассмотрении появляется чувство боксёра, пытающегося сбросить вес – ему не очень рады, потому что он становится агрессивен.