– Попробую сформулировать. Он не чувствует того, чего касается, и не знает вкуса того, что ест, так?
– Естественный ответ для того, кто наделен чувствами, – улыбаясь, кивнула Токо-сан. – Ты думаешь, что у него нет чувств, но есть тело, и поэтому он такой же, как ты. Но ты ошибаешься. Тот, у кого нет чувств, не может ничего получить от жизни, Кокуто.
Не может ничего получить… Это как? Он же все равно способен держать вещи и разговаривать с окружающими. Получается, что он лишь не может чувствовать прикосновения. Почему он из-за этого не сможет ничего получить от жизни? Он ведь не тела своего лишен. По-моему, это лучше, чем, скажем, лишиться части тела.
И тут я понял. …У него нет тела. Даже прикасаясь, он не чувствует прикосновения. Лишь его глаза сообщают ему, что он коснулся чего-то. Все равно что книгу читать. Разве это не то же самое, что читать книгу или выдумывать историю? Даже ходьба для него – всего лишь перемещение тела. Он не чувствует земли, чувствует лишь, что его ноги двигаются. Хотя нет, даже в этом он может убедиться лишь глядя на свои ноги. Не иметь чувств значит не иметь тела. Такой человек ничем не отличается от призрака. Его реальность – лишь то, что видят его глаза. Он будто не может ни до чего дотронуться, хоть на самом деле и может!..
– Вот, значит, что такое потеря чувствительности.
…Той ночью я встретил девушку, слабо ощущающую реальность.
– Именно. Предположим, что в результате удара по спине чувствительность Фудзино Асагами на время вернулась. Тогда она узнала, что такое боль. Чувство, которого она раньше никогда не испытывала, послужило импульсом к убийству.
Если эта девушка узнала, что такое боль, возненавидела ли она это чувство? Нет, для нее такой ход мыслей невозможен. …Поскольку она существует как призрак, могу лишь представить, как счастлива она была испытать чувство боли. Впрочем, чувство счастья она бы тоже не поняла.
– …Возможно, что чувствительность временно вернулась, и боль, которую она испытала, позволила ей познать чувство ненависти. Чувство боли, которое она наконец обрела, подтолкнуло ее к мести…
…Какая ирония.
– Вопрос вот в чем. Фудзино сказала, что мстит, потому что болит ее рана, хоть у меня на этот счет сомнения. Точнее, боль вызывает в ее памяти все то, что с ней совершили, и это вызывает в ней желание отомстить. Таково мое предположение, но что-то тут не так. Во-первых, по словам Шики, она уже утратила чувствительность, так? В таком случае у нее не было бы причин для мести. Ее рана не должна болеть, поскольку она зажила.
– Все не так, Токо-сан. Отсутствие чувств должно означать и неспособность к сексуальной стимуляции, поэтому она не могла ничего чувствовать даже когда ее насиловали. С ее точки зрения, насиловали лишь ее тело. Но, несмотря на это… нет, именно из-за этого, вместо тела боль приняло ее сердце. Думаю, раны ее не на теле, а в душе. Вот почему вместе с воспоминаниями к ней возвращается боль – болит ее сердце.
Токо-сан не ответила. Вместо нее ответила Шики.
– Невозможно, – засмеялась она. – Души не существует. Как может болеть то, чего нет?
Я не мог найти подходящего ответа. Доказать реальность такого сентиментального понятия, как душа, было, естественно, невозможно. Пока я молча стоял, Токо-сан выразила свое несогласие:
– Но человеческое сердце, человеческую психику легко сломать. Не думаю, что из невозможности получения повреждений следует отсутствие сущности. Были случаи, когда люди умирали из-за душевных травм. Даже иллюзию можно назвать «болью», если для самого человека она реальна.
Ответ вышел неоднозначным, что для нее довольно необычно. Но теперь у меня был союзник.
– Ты что, Токо, тоже теперь на стороне Фудзино Асагами? – разозлилась Шики. – К ней это не относится.
– Да, тут я с тобой согласна. Не думаю, что Фудзино Асагами столь сентиментальна. Мстит ли она из-за боли в сердце? Не думаю. Ведь если чувствительность утрачена, сердце тоже ничего не чувствует.
Она немедленно превратилась из союзника в противника.
– Видишь ли, с медицинской точки зрения индивид – это феномен реакции человека на внешнее воздействие. Эмоции индивида… такие, как «доброта» и «ненависть», не могут зародиться сами, изнутри. Они не будут функционировать, пока их не простимулирует что-то извне. Вот зачем нужны чувства. Без чувств подобное невозможно. У людей с потерей чувствительности отсутствует индивидуальность. Их мышление непохоже на твое, у них нет вкуса, как у нас. Они не понимают здравого смысла. Вот почему разговаривать с ней бессмысленно, – невозмутимо резюмировала она.
Сказанные с безразличием слова прозвучали как окончательный приговор, и я не выдержал.
– …Прошу, не говорите так, ведь вы ее даже не видели.
Я вскочил с дивана, не в силах больше сдерживаться.
– Мы ведь исходим из предположения, что Фудзино Асагами с рождения лишена чувствительности. А это еще не факт.
– Это ведь именно ты сказал, что у нее, возможно, потеря чувствительности, – ледяным голосом сказала она.
…Ей абсолютно наплевать на окружающих. Как она может быть так жестока к Фудзино Асагами, она ведь женщина? Или же она так жестока именно потому, что женщина?
– Впрочем, у меня тоже есть свои сомнения. Фудзино Асагами может оказаться всего лишь жертвой. Вопрос в том, что произошло первее.
…Что значит «что произошло первее»? Токо-сан погрузилась в размышления и не стала объяснять подробнее.
– А ты что думаешь, Шики? – спросил я, не оборачиваясь.
– То же, что и Токо, – ответила Шики, как я и ожидал. – Но к какому бы выводу ни пришла Токо, я не могу позволить Фудзино Асагами продолжать действовать. Меня тошнит от одной мысли, что она может совершить еще одно убийство.