– Ты великолепна, Асагами. Ты – лучшая!..
Она теряла много крови. Сознание начало ускользать.
…У меня все равно кровь горячая. Небольшая кровопотеря лишь прочистит мне мозги…
Шики сосредоточилась. Фудзино Асагами – сильный противник, возможно лучший из всех, что ей когда-либо встретятся. Одна ошибка может стоить ей жизни. Это приятно, это позволяет Шики почувствовать себя живой. Для Шики, обычно связанной своим прошлым, реален лишь этот момент. Это ощущение, которое она может испытать, лишь подвергая свою жизнь опасности. Эта маленькая жизнь, которую она имеет право считать своей. Убить или быть убитой. Поскольку ее обычная жизнь расплывчата, Шики способна ощутить жизнь лишь с помощью таких примитивных методов. Если Фудзино Асагами ищет наслаждения в смерти других… Шики Рёги ищет чувство жизни в близости к смерти. Фудзино этого боится… а Шики этого желает. В этом разница между охотником и добычей. Теперь различие между ними прояснилось.
…Дыхание Фудзино эхом отдавалось в воздухе. …Резкое, глубокое, тяжелое, словно от страха…
Она дышала тяжело, как Шики, хоть и не была пока ранена. Они дышали в унисон в темноте. Совпадают ли биения их сердец, их мысли и даже их жизни? Гроза раскачивала мост как колыбель. Шики впервые почувствовала, что Фудзино ей близка. Так близка, что она просто обязана забрать жизнь Фудзино своими руками.
– Впрочем, я знаю, что это бесполезно… – прошептала Шики.
Она знала с тех пор, как увидела ее в кафе. Знала, что внутри Фудзино Асагами находится на грани разрушения. Добивать Фудзино теперь было бесполезно. Но такова жизнь. Шики считала, что в бесполезных действиях тоже должен быть какой-то смысл. Она вспомнила слова Токо, что люди – существа, которым свойственны бесполезные поступки. Теперь Шики ее понимала. Прямо как этот мост. Люди осуждают одну бесполезную вещь как глупость и восхваляют другую как искусство. Где проходит граница? Четких границ нет. Их устанавливает сам человек, но определяют всегда внешние обстоятельства. Тогда получается, что границ нет вообще. Мир полон пустых границ. Вот почему в обществе нет стен, отделяющих нормальное от ненормального.
…Стены возводим мы сами. Как я, желающая отгородиться от этого мира. Как Микия, не считающий меня ненормальной. …Как Фудзино Асагами, ищущая спасения в убийствах…
В этом Шики и Фудзино похожи. Это у них общее. И здесь было слишком тесно для них двоих.
– Начнем. Теперь я вижу секрет твоего фокуса.
Шики потрясла головой, чтобы сбросить эффект кровопотери, и поднялась. Правой рукой она крепко сжала нож. Раз Фудзино отказывается сама проводить границу… придется ее просто уничтожить.
Шики медленно вышла. Фудзино не верила своим глазам. Шики появилась прямо перед ней, и притом на большом расстоянии. Фудзино не замечала, что ее температура уже превышала тридцать девять градусов. Она не понимала, симптомом чего была боль в ее животе.
– …Ясно. …Ты, наверное, ненормальная.
Для Фудзино это было единственное возможное объяснение. Она посмотрела на Шики и согнула. Ее взгляд исказился. Точки опоры, установленные на голове и ноге Шики, повернулись в противоположных направлениях, скручивая тело Шики как тряпку.
…Должны были скрутить.
Шики, с истекающей кровью левой рукой, нейтрализовала «искажение» Фудзино простым взмахом ножа в правой руке. Нет… она его убила.
– Трудно увидеть то, у чего нет формы, но ты слишком часто использовала свою силу. И я наконец-то смогла ее увидеть. Твоя сила – красно-зеленая спираль. Она действительно… прекрасна.
Фудзино не понимала, что говорила Шики. Она понимала лишь, что теперь Шики ее точно убьет.
– Согнись, согнись, согнись, согнись, – взмолилась Фудзино.
В ответ на взгляд Фудзино Шики взмахнула ножом, уничтожая силу. Боль в животе Фудзино становилась нестерпимой.
– Кто… ты такая? – с ужасом спросила Фудзино.
– У всего существующего есть изъяны. Особенно много их у людей, но есть они и у воздуха, и у мысли, и у времени. У чего есть начало, есть и конец, таков естественный порядок. Мои глаза видят смерть вещей. Они особенные, как и твои.
Шики смотрела на Фудзино зловещими глазами, взгляд которых Фудзино уже испытывала.
– Вот почему… я могу убить даже Бога, если он существует.
Шики побежала. Ее бег был грациозен, словно шаг. Она сблизилась с Фудзино и сбила ее с ног. Шики села на нее. В горле у Фудзино пересохло от вида Смерти в такой близости.
– Ты… убьешь меня?
Шики не ответила.
– За что меня убивать? Я убивала лишь потому, что болела рана.
– Ложь, – засмеялась Шики. – Почему же ты тогда смеешься? В тот раз, и даже сейчас. Почему выглядишь такой счастливой?
Фудзино замешкалась. Она медленно поднесла руку ко рту.
…Он был изогнут.
Она не знала, потому что ничего не чувствовала, но она явно улыбалась…
Мое первое убийство. …Как выглядело мое лицо в луже крови?
Мое второе убийство. … Как выглядело мое лицо в луже крови?
Она не знала, почему каждый раз ощущала раздражение. Раздражение присутствовало каждый раз, когда она убивала. Этой эмоцией была… радость? Она ничего не чувствовала даже когда ее насиловали, и потому стала получать наслаждение от убийства?..
– Все-таки тебе это доставляло удовольствие. Тебе нравится причинять боль другим. Вот почему боль никогда не пройдет.
Если бы боль прошла, у Фудзино не было бы причины убивать. Рана продолжит болеть, ради самой Фудзино.
– …Это и есть… ответ? – прошептала Фудзино.
Она не хотела принимать его. Не хотела думать об этом. Она должна быть не такой, как Шики…
– Я же говорила, мы с тобой похожи.
Нож Шики пришел в движение. Фудзино закричала во всю силу своих легких… Чтобы все согнулось.