Шики покинула крышу.
А девушки вверху продолжали парить...
Глава 4
Я проснулась после того, как нож пронзил мою грудь. Удар был страшен. Она, должно быть, очень сильна, раз проткнула грудь с такой лёгкостью. Но при этом избыточной силы не применялось. Никаких лишних движений, нож прошёл сквозь кости и мышцу так, словно их и не существовало. Какая гармония!
Чувство смерти растекалось по моему телу. Я слышала, как разрывалось моё пронзённое сердце. Это ощущение было ещё сильнее, чем сама боль, потому что вызывало ни с чем не сравнимый страх и наслаждение.
Пугающий холодок пробежал по спине, всё моё тело охватила дрожь. Меня переполняли тревога, одиночество и воля к жизни, и я беззвучно заплакала.
Не потому что боялась боли.
А из-за этого незнакомого чувства смерти, охватившего меня… Меня, каждую ночь желающую дожить до рассвета.
Мне никогда не избавиться от этого чувства.
Потому что я влюбилась в это чувство…
Я услышала, как открылась дверь. Часы показывали два часа дня, и я будто чувствовала жжение солнца сквозь закрытое окно. Время осмотра ещё не наступило, так что это, наверное, посетитель.
У меня своя палата в больнице, и больше здесь никого нет. Есть только яркий свет солнца, занавески, никогда не развевающиеся на ветру, и эта кровать.
– Простите, вы Кирие Фудзё?
Похоже, посетитель – женщина. Поприветствовав меня бодрым голосом, она приближается ко мне, но не садится. Кажется, она меня разглядывает. От её взгляда веет холодом.
…Она пугает меня. Возможно, она будет причиной моей погибели.
Но в глубине души я счастлива, потому что у меня уже много лет не было посетителей. Я не могу заставить себя никого прогнать, даже если пришедшая – сама Смерть, явившаяся, чтобы довести дело до конца.
– Вы мой враг, да?
Женщина кивнула.
Я попыталась сфокусироваться и хоть как-то разглядеть посетительницу.
…Возможно, это из-за яркого солнца, но я смогла увидеть лишь её силуэт. Пиджака она не носила, но её выглаженный костюм без единой складки придавал ей вид учительницы, и это немного успокаивало. Тем не менее оранжевый галстук выглядел слишком кричаще на белой рубашке, что немного портило картину.
– Вы её знаете или это вы и есть?
– Нет, я знакомая той, кто на вас напала, и того, на кого напали вы. Нам с вами приходилось иметь дело с весьма необычными людьми. Мы, должно быть, очень невезучие, – сказала она, вынимая что-то из кармана и тут же кладя обратно. – Я забыла, что здесь нельзя курить. К тому же у вас, по-видимому, плохо с лёгкими. От дыма вам будет только хуже.
В её голосе сожаление. Полагаю, это пачку сигарет она из кармана вынимала. Я к сигаретам никогда не прикасалась, но мне захотелось увидеть, как она курит. Наверное… нет, определенно, сигарета в её руках смотрелась бы хорошо. Как штаны из кожи ящерицы на манекене в витрине.
– У вас не только с лёгкими плохо. Причина, наверное, в них, но у вас множество опухолей по всему телу. Начиная с саркомы – чем дальше, тем хуже. Похоже, что у вас лишь волосы в порядке. Удивительно, что в вас осталось столько силы. Обычный человек умер бы раньше. …Сколько лет уже, Кирие Фудзё?
Наверное, она имела в виду мою госпитализацию, но я не могла ответить.
– Не знаю. Я перестала считать.
Потому что это бессмысленно. Потому что я не выйду отсюда до самой смерти.
Женщина кивнула и сказала:
– Понятно.
Мне не понравился её тон, в котором не было ни сочувствия, ни неприязни. Всё, что мне могут дать люди, – это сочувствие, но она не желает давать даже его.
– Как место, куда ударила Шики? Я слышала, что удар Шики пришёлся в район сердца, рядом с главной артерией… Предполагаю, что на двустворчатый клапан.
Она сказала нечто странное нормальным голосом. Её чудачество вызвало у меня улыбку.
– Какая вы странная. Я бы с вами сейчас не разговаривала, если бы мне порезали сердце.
– Разумеется. Это просто для проверки.
Ясно. Этим вопросом она проверяла, была ли именно я поражена той, чей стиль я не могла отнести ни к японскому, ни к западному.
– Но эффект проявится со временем, у Шики сильные глаза. Даже если та сущность дублировала вашу, разрушение со временем дойдет и до вас. Я хотела порасспрашивать вас, прежде чем это случится… потому и пришла сюда.
Та сущность… Она, наверное, имеет в виду ту, другую «меня».
– Сама я не видела, как вы парите. Можете рассказать мне, как это было?
– Я и сама не знаю. Всё, что у меня есть, – вид из этого окна. Наверное, это плохо. Отсюда я смотрела на мир внизу. Деревья окрашиваются в цвета времён года, люди один за другим приходят в больницу. Они не слышат, что я говорю, и я не могу дотянуться до них, сколько бы ни протягивала руки. Всё это время я страдала в этой палате. Я уже давно ненавижу этот вид. Разве не это называют проклятием?
– Понятно, должно быть, дело в крови Фудзё. Вы ведёте свою родословную от древней чистокровной семьи. Кажется, они специализировались на молитвах, но, по-видимому, их истинная сила в проклятиях. Возможно, имя «Фудзё» образовалось от слова «нечистый».
Родословная.
Моя семья. Но этому пришёл конец несколько лет назад. Вскоре после моей госпитализации мои родители и мой брат погибли в результате несчастного случая. С тех пор медицинские расходы оплачивал друг отца.
– Проклятия не сплетают неосознанно. Чего вы желали?
…Я и сама не знаю. Этого даже ей не понять.
– …Вы когда-нибудь испытывали длительную тягу к внешнему миру? В течение стольких лет, что теряли связь с реальностью? Внешний мир был мне ненавистен, отвратителен и страшен. Я всё время его видела. Через некоторое время с моими глазами стало что-то происходить. Я оказалась в небе над тем садом и смотрела на мир сверху. Казалось, что мои глаза летали, пока тело и разум оставались здесь. Но раз я не могла уйти отсюда, мне оставалось лишь рассматривать окружающую местность.