Даже так я не могу оторвать глаз от зрелища разложения. Я хочу закричать, но у меня не получается. Хочу ощутить отвращение или шок – но нет.
Звук входной двери врывается в мои мысли
– Нарываемся на драку, да? – улыбаясь, говорит Реги.
Она вытаскивает из крутки нож, и одним плавным движением обнажает лезвие. В то же время кто-то входит в гостиную – мы не слышим ни его голоса, ни шагов. Его лицо – лицо обычного мужчины средних лет, с которым можно запросто столкнуться на улице, не выражающее эмоций. Нет никаких намеком на приближающуюся опасность. Как только я подумал, что вроде бы узнаю его, он бросается на нас.
Это становится сигналом для Реги броситься ему навстречу и легко избавиться от атакующего одним ударом ножа. Спустя секунду, еще один, нет, три, нет, четыре человека вваливаются в комнату явно с теми же намерениями, но Реги не тратит времени попусту. Двигаясь к ним, она колет и режет с изяществом танцора, напоминая мне о спектакле в ту ночь, когда мы впервые встретились. Только сейчас она намного смертоноснее. Спустя мгновение все кончено, а у входа в гостиную валяется четыре трупа. Она хватает мою руку и тащит за собой.
– Ну, жильцы четко выразили свое мнение, – говорит она. – Сваливаем отсюда.
Думаю, я могу рассчитывать, что она сохранит хладнокровие до конца. Я все еще не отошел от созерцания трупов моих родителей, но и не могу игнорировать происходящее. Я отпускаю ее руку.
– Какого черта, Реги?! Почему ты…
– Они не люди. Они трупы, это очевидно. Они просто куклы с посмертной волей. Омерзительно. В любом случае, хватит разговоров, бежим, бежим, бежим.
Я вижу на ее лице выражение абсолютного презрения, но у меня нет ни времени, ни желания гадать, чем оно вызвано. Реги бежит впереди, пока я пробираюсь через кучу трупов, которые она оставила за собой. Вижу взрослых и детей. Похожи на семью.
Я вылетаю через входную дверь, которую Реги оставила открытой, чтобы увидеть на полу еще пять так называемых «трупов». Крови нет, как и у тех четверых, которых она оставила внутри. Я думаю, это подтверждает ее слова о том, что они не люди.
За то время, пока я выбирался из квартиры, Реги уже добралась до входа в 408, где и сражалась с очередным трупом. Наблюдая за ней, я, наконец, осознал, насколько потрясающе она умела драться. Враги не давали ей поблажек, атаковали с яростью живого человека.
Но этого недостаточно, чтобы сражаться с Реги, которая ныряет и крутиться, за ее движениями невозможно уследить. Каждый взмах, каждый удар, рассекающий кости, мышцы и сухожилия делает ее все менее похожей на девушку, и все более похожей на силу природы – белый жнец, прорубающей себе путь к центральному холлу. Несмотря на массу быстрых движений, перекрывающих мое поле зрения, я вижу другой конец коридора, освещенный светом справа. Там стоит черная фигура.
Сначала, из-за всей неподвижностью его позы, я принимаю его за черную статую, но скоро осознаю, что это человек, одетый в черный плащ. Он чем-то отличается от трупов, с которыми расправляется Реги. Через секунду после того, как я увидел его, я застываю, от макушки до кончиков пальцев, просто не могу шевельнуться. Как марионетка, лишившаяся нитей, я поглощен ужасом. Я не должен был видеть его. Нет, не так. Мы вообще не должны были приходить сюда, так что мы не смогли бы встретиться с ним и призрачным спокойствием, которое исходит от него; неподвижность окутывает его, подобно плащу.
Глава 11
Человек стоит в конце коридора, не шевелясь, блокируя единственный узкий проход в центральный холл. Длинный чёрный плащ окутывает его тенью, которая отталкивает лунный свет, делает его темнее ночного неба. Он безмолвно смотрит на то, как, танцуя и кружась, девушка уничтожает сопротивление. Чувствуя взгляд, Рёги Шики замирает в тот момент, когда она подрезает последний труп. Расстояние между человеком и девушкой составляет меньше чем пять широких шагов. То, что она, не заметив его, позволила кому-то подойти так близко, заставляет её ненадолго потерять концентрацию.
Но это не единственное, что замечает в этом человеке Шики. От него ничего не исходит, нечего читать на его лице, нет никаких мелких движений, – или они слишком мимолётны, чтобы быть замеченными, или их на самом деле нет. И Шики это беспокоит. Капля пота собирается на её брови, трещина в её спокойной внешности.
– Иронично. Это должно было случиться после завершения подготовки.
Вес его голоса подавляет, его достаточно, чтобы подчинить просто словами. Он делает шаг к Шики и становится уязвимым, открывается. Девушка могла бы этим воспользоваться, но она понимает, что это невозможно. Она знает, что этот человек – враг, и что, в худшем случае, он намерен убить и её, и Томое Эндзе. Тем не менее её ноги прикованы к полу, она неспособна заставить их двигаться. Причина проста: хоть Шики и неплохо это скрывает, она на самом деле сильно обеспокоена – её Мистические Глаза Смертельного Восприятия видят линии на всём… кроме этого человека; ни следа линий смерти, никакой отметки энтропийной конечности, которую несут все и вся, и которую она всегда могла при желании увидеть.
Шики фокусируется на мужчине, как учила её Токо, пытаясь увидеть линии сильнее, чем когда-либо прежде. Хотя её разум стонет от напряжения, на мгновение она видит… что-то иное. В центре груди человека находится отметина, линия, закручивающаяся наружу. Как будто детский рисунок, напоминающий пустую дырку.
– Я знаю тебя, – говорит она, в голосе отчетливо слышен яд.
На мгновение, когда она видит странную отметину, она вспоминает фрагмент старой памяти. Видение, которое уносит её в ту залитую дождём ночь двухгодичной давности, но только на секунду. Мужчина отвечает:
– Да. Два года – это так долго.
Тяжесть его голоса заползает в уши Шики, когда он легко касается пальцем своего виска. Там, протягиваясь ото лба до левого уха, находится шрам от пореза, та рана, которую нанесла Шики два года назад.
– Ты...
– Арайя Сорен. Я тот, кто убьёт тебя, – объявляет мужчина, его лицо всё ещё хранит стоическое спокойствие.
Плащ, свисающий с его плеч, смотрится просто странно – он заставляет его выглядеть как архаичного волшебника. Он медленно поднимает руку, словно пытается ухватить Шики за шею, но между ними всё ещё слишком большое расстояние. В ответ она принимает стойку, расставляя ноги чуть пошире, и подносит левую руку к рукоятке ножа, готовая добавить силы в удар.
– У тебя паршивое приветствие, – поддевает его Шики – И что за хрень вообще творится с этим домом?
Она кричит этот вопрос, отчасти чтобы сдержать первый подлинный страх, который она чувствовала в жизни. Бурчащим тоном, который, скорее, снисходителен, чем уступчив, Арайя отвечает:
– Здесь ты не найдёшь великих планов или теневых заговоров. Это всего лишь продукт моей собственной воли.