Когда я оказываюсь перед общежитием, то вижу, что по его периметру натянуты ленточки со знаками «входа нет», чтобы отпугнуть любого любопытного. Естественно, этого недостаточно, чтобы поколебать меня. Я перебираюсь через ленточки и иду к внушительному зданию. Большая часть его – это сгоревший остов; комнаты, когда-то находившиеся в восточном крыле, полностью распотрошены, словно огромное чудовище разорвало его когтями от крыши до основания. Те немногие оставшиеся части, когда-то бывшие полом и стенами комнат, – осыпающиеся и почерневшие куски бетона и дерева. С другой стороны, западное крыло – коридор, ведущий из его комнат и все, что западнее, – по большей части целы.
Пройдя через коридор, вы не поймете, что сразу на востоке, за закрытыми дверями, произошел пожар. Откройте двери, и вы увидите лишь территорию и зеленеющие деревья, выглядящие как плохой пример смонтированной картинки. Может, лучше оставлять двери закрытыми, чтобы уважить последний горький вкус нормальности, который остался у здания?
Хотя его имя скачет у меня в голове все чаще, я лишь раз видела Хидео Хаяму. Он вел уроки в классах от В до Е, так что у него никогда не было причин приходить в класс А. Единственный раз, когда я видела его, был на утренней службе, он выглядел скучающим, с пустым видом листая страницы библии. По моему мнению, ему было по меньшей мере тридцать лет, и его лицо было простым и непритязательным.
– Как я должна расследовать что-то о нем, когда я вообще ничего про него не знаю?
Теперь я говорю сама с собой, что, возможно, является знаком того, что мне тут делать нечего и пора уходить. Я спускаюсь со второго этажа на первый, используя пустую, едва освещенную лестницу, пробираясь к уцелевшему выходу.
Где вижу, что его блокирует знакомая фигура, оттененная полуденным солнцем. Хотя черты скрыты, ее довольно легко опознать. Мало у кого в Рейене настолько прекрасные черные волосы и такие тонкие черты, как у Мисаи Одзи, тайной силы академии. Она молча идет ко мне, и почему-то мне кажется, что я должна придержать язык до тех пор, пока она сама не заговорит. Она останавливается в двух метрах от меня, смотрит прямо мне в лицо и дарит нежную улыбку.
– Скажите, Кокуто-сан. Как продвигается ваше дело? – спрашивает Мисая Одзи. Как только она это произносит, температура вокруг словно падает на несколько бесценных градусов, хотя я не могу сказать почему или так ли это на самом деле. Но этого достаточно, чтобы я насторожилась. Ее голос знаком мне на том уровне, который я связываю с обрывками услышанных бесед за последние месяцы. Откуда-то появляется воспоминание о шуме, хоре жужжащих мух. Память обращается к реальности, и я уверена, что шум, который медленно нарастает и который я сейчас слышу, похож на услышанный в воспоминаниях.
Все складывается, и я запоздало осознаю, что это будет повторением случившегося вчера. Мои воспоминания будут украдены, а я буду стоять, шокированная и запутавшаяся, черт знает сколько времени. У меня нет сейчас моей перчатки для быстрого заклинания, но выбора не остается. Огонь зовет, и возможно, еще не слишком поздно. Я фокусируюсь на Мисае Одзи, стоящей передо мной, и начинаю колдовать, чувствуя свое окружение и горячие потоки воздуха, как и советовала мне Шики.
Я чувствую, как работает заклинание, и почти рефлекторно закрываю глаза, доверяясь Магии, которая укажет мне на неестественный карман тепла в воздухе. И потом…
– …попалась! – что-то теплое пыталось приблизиться к моей груди, но я поймала это голыми руками прежде, чем оно коснулось меня. Я точно что-то поймала, потому что оно издает ужасный резкий шум. Я игнорирую его и открываю глаза, встречаясь взглядом с Мисаей Одзи.
– Ну-ну, – говорит она, как будто ожидая всего этого. – Вы сказали, что никогда не видели фей, но вот вы отмахиваетесь от одной из них?
По ее тону понятно, что она и есть враг, которого я искала.
– Ясно. Так мой пропавший вчера час – это мой разговор с вами.
– Да, и это очень упростило дело. Мои дети помогли узнать мне, что вы за человек, Кокуто-сан.
Она поднимает руку, чтобы погладить на плече что-то невидимое, и я слышу знакомых резкий звук в ответ. Еще одна фея? Нет. Если я верно сплела мое заклинание, то вокруг нее находится анормальное количество тепла, навскидку пятьдесят подобных источников. И хотя я не вижу фей, я почти подавлена ее впечатляющим потенциалом.
– Ваше хладнокровие заслуживает восхищения, Кокуто-сан. Кажется, что вы не удивлены, но я знаю, что это просто ложь. Однако вы для меня были неожиданностью. Подумать только, здесь оказался кто-то, кто изучал Магию кроме меня самой.
– Вы не удивили меня, Одзи-сан. Я знала с самого начала, что здесь есть маг с феями-фамильярами. Но вы, вы ждали, когда я останусь одна, не так ли? Стану уязвима, после чего вы уничтожите меня? Похвальный выбор стратегии, но ошибкой было показывать себя.
Я пытаюсь выиграть время, ища вокруг альтернативные выходы. Я напоминаю себе, что моя задача здесь лишь разведка, а не бой. Я с радостью вступлю в кулачную драку в любой день недели, но не желаю смертельной дуэли между магами.
– Избавьтесь от этой мысли. Я никогда не думала убирать вас, Кокуто-сан. Зачем мне это, когда вы одна из немногих моего рода? Понять друг друга намного лучше, чем приставлять нож к горлу, согласны?
– Это говорит та, кто пыталась натравить на меня фамильяра.
– О, я только пыталась узнать о вас больше, дорогая моя. Очень полезно, если мы хотим провести осмысленную беседу и избежать бессмысленных смертей, – говорит она смертельно спокойным голосом. Она серьезно? Я бросаю мимолетный взгляд на коридор за моей спиной – единственный путь к бегству – и пытаюсь задержать ее до того, как она даст мне способ отступить в относительную безопасность.
– Поговорить? Со мной?
– Ну конечно! Вы посетили это пустынное место, Кокуто-сан, и этого достаточно, чтобы расположить меня к вам. Потому что это место…
– …где Каори Татибана лишилась жизни, так?
Одзи удовлетворенно кивает. Но ее глаза выдают безжалостную и злобную гримасу, холодную, как зима.
– Единственная ученица, которая почему-то не смогла спастись в ноябрьском пожаре. Вы знали ее, Одзи-сан?
Еще один грациозный кивок в ответ.
– Я очень дорожила Каори, она была словно младшая сестра. Она страдала от лишений всю жизни, но ее вера во Всемогущего Господа была непоколебима. И все же она умерла здесь, ее жизнь свободна от великого греха и полна красоты. Она выбрала для себя сложный путь.
В голос Одзи закрадывается нотка меланхолии, но я все равно не слышу жалости в ее словах.
– Пусть и случилась эта ужасная трагедия, девушки все равно не усвоили урок. Они не признали свои грехи, даже живя и зная, что Каори была принесена в жертву. Это не по-человечески. Ученицы класса Д все грешницы, и грешницы не должны осквернять мою школу. Мусор, такой, как они, должен быть сожжен.
– Стойте, вы хотите сказать, что ученицы класса Д убили Каори Татибану?