— Савсан не хочет комсомол!
Все зашумели, заволновались. И трудно было разобрать, кто что говорит. Савсан повернула недоумевающее лицо к собравшимся и затаив дыхание слушала. Кто-то обидным словом, как ножом, кольнул ее. И страх прошел. Савсан побледнела.
Она подбежала к столу и громко крикнула:
— Хочу комсомол!
Потом обернулась, шагнула вперед и, сжимая кулаки, повторила решительно и отчаянно:
— Хочу!
И вновь все в зале зашумели.
— Тише, товарищи! — сказал Вахид, подняв руку, и в наступившей тишине, обращаясь к Савсан, спросил: — Ленина знаешь?
— Ленин — моя. Комсомол — моя! — выкрикнула девушка и с силой прижала руки к груди.
За то, чтобы принять Савсан в комсомол, голосовали не только комсомольцы, но и парни и девушки, не вступавшие в комсомол; поднимали руки даже старики.
Тревожная весть
Сары-Сай вынимал из тандыра обгорелые лепешки и складывал их на разостланную цветную тряпку. Слоистая юрка лепешек быстро росла. Руки у него были жилистые, волосатые, с закатанными по локти рукавами. Заметив меня, он добродушно заулыбался, показывая свои белые зубы.
— Ай-яй-яй. Почему так долго не заходите?
В моих руках были новые армейские сапоги.
— Это тебе, муаллим, — сказал я. — Ты ведь совсем босой. Переводчику нельзя ходить в таких рваных чувяках.
К моему удивлению, Сары-Сай наотрез отказался от сапог. Он уверял меня, что чувяки давно починил, а в сапогах не привык ходить. Я уговаривал его, но он хмурился, сдвинув свои косматые брови.
Я сел на кошму, положив сапоги рядом с собой. Конечно, я пришел не для того, чтобы делать подарки. Мне почему-то казалось, что Сары-Сай должен знать, где скрывается Султанбек. А в том, что коварный бай ушел за границу не навсегда, я был убежден.
— Слушай, муаллим, — начал я. — Ты больше ничего не слышал о Султанбеке?
Сары-Сай быстро взглянул на меня.
— Нет, ничего не слышал, начальник. Султанбек нет. Ушел. Земля горела под его ногами. И зачем тебе Султанбек? Аллах с ним.
— Говорят, он собирает басмачей.
Сары-Сай рассмеялся.
— Кто это говорит? Султанбек ушел. И не вернется. — Он хитро улыбнулся. — Ты молодой, холостой. Тебе надо думать не о Султанбеке, а о красивых девушках.
Я понял, что он старается не касаться разговора о Султанбеке.
Некоторое время старик ловко делал из теста новые лепешки и облеплял ими стены тандыра.
— Слыхал, комиссар? — спросил он вдруг. — Твоя Савсан замуж вышла.
— Почему — моя?
— Ай-яй-яй, Крылов! — с укоризной покачал он головой. — Думаешь, Сары-Сай ничего не замечает? Ты любишь ее.
— Савсан хорошая девушка, и я рад ее счастью.
— Счастья нет. Савсан нарушает обычай: без свадьбы идет жить в кибитку Айдара.
— Смелая девушка! — воскликнул я. — Это в ее характере.
Сары-Сай нахмурился:
— Плохо сделала. Люди смеются. Айдар обижается.
— Чепуха. Айдар любит ее, и они будут жить хорошо, — сказал я.
Надо было спешить на заставу. Я попрощался с Сары-Саем…
В канцелярии я застал Фаязова и Назаршо. Вероятно, они дожидались меня. Фаязов нервно ходил из угла в угол, а Назаршо вертел самокрутку, видно, не первую.
— Тревожные вести, Крылов, — сказал Фаязов. — Кто-то начинает мутить воду.
— Что такое? — насторожился я.
— Кому-то поперек горла стоит Назаршо, — ответил председатель, — вот и решили убрать его.
— Как — убрать?
Назаршо сверкнул черными глазами.
— Ну, как убирают? Нож в спину — и готов. Ночью прибежала Савсан и говорит: не ходите сегодня на остров, там вас убьют.
— Савсан? А как она узнала?
Я смотрел то на Фаязова, то на председателя колхоза, ничего не понимая. Назаршо прикурил и стал рассказывать.
В полночь к Айдару пришли два человека. Савсан спала. Ее разбудил шепот. Говорил муж и еще двое. Она, конечно, не слышала всего, но из обрывков фраз поняла, что неизвестные спрашивают, где они смогут найти Назаршо завтра. Савсан слышала, как Айдар сказал: «На острове». Тогда они, ссылаясь на приказ или просьбу Султанбека, стали уговаривать Айдара помочь им убить председателя. Айдар отказался и выгнал неизвестных. Но, когда Савсан объявила мужу, что надо немедленно сообщить обо всем на заставу, он разозлился и ударил ее.
— Савсан его предателем назвала, — сказал Назаршо, — и ночью прибежала ко мне.
— Наглеют! Наглеют враги, — возмущался Фаязов.
— Где сейчас Султанбек? — поинтересовался Назаршо.