Вечером я занял пост наблюдения вместе с красноармейцем Шуляком. Мы осторожно пробрались к выбранному нами месту. Я был уверен, что, если бандиты находятся где-то поблизости, они знают о том, что на заставе осталось мало бойцов. Пусть думают, что им можно действовать без опасений.
Мы сидели в камнях. Нам хорошо была видна кибитка Сары-Сая. Она стояла у подножия горы серым квадратом и сливалась с крохотным садом. Дальше, вправо, к Юлмазорскому ущелью, темнели узкой полосой кусты и тянулась еле заметная нитка тропы. По небу плыли, как льдины по мутной воде, тяжелые облака. Было прохладно и тихо. Становилось все темнее.
Вдруг Шуляк потрогал меня за плечо:
— Смотрите, товарищ политрук.
Из-за кибитки Сары-Сая вышли двое и направились по тропе к Юлмазорскому ущелью.
— Они, — сказал я с тревогой.
Шуляк приподнялся на руках и с беспокойством следил за неизвестными. Мы ни слова не говорили друг другу, но хорошо знали, что нам предстоит столкнуться с двумя отъявленными бандитами, которые будут драться насмерть. Перед нами была нелегкая задача — захватить их живыми и доставить на заставу.
Перед тем как выйти на пост, мы с Шуляком до деталей разработали план действий, если в кишлаке появятся бандиты. Мы предполагали, что они пойдут по тропе, свернут в Юлмазорское ущелье и двинутся по дну его, а мы в это время опередим их, пройдя по скату горы, потом спустимся в ущелье, и они сами выйдут на нас.
Вначале все шло так, как было задумано. Мы двигались по тропе и время от времени видели на дне ущелья два черных силуэта. Потом стали спускаться вниз. Вот мы в ущелье. Шуляк присел за камнем и щелкнул затвором, досылая патрон. Я вытащил наган.
Приближался момент встречи. Мы не сводили глаз с черных силуэтов. Вдруг они исчезли, будто провалились сквозь землю. Шуляк поднялся, вглядываясь в темноту. Я тоже смотрел, но ничего не видел.
— Куда они делись? — с волнением спросил я.
— А може, назад вернулись? — вслух подумал боец.
Беспокойство наше нарастало. Надо было что-то предпринимать. Иначе неизвестные уйдут. А тут еще ночь темная. Как же быть? Идти к ним и обнаружить себя — значит погубить все дело. И вдруг на противоположном склоне горы я заметил две черные точки. Трудно было определить: люди это или камни. Я указал на них бойцу.
— Воны! На верхню тропу пиднимаются! По ущелью побоялыся идти, — сказал Шуляк.
Замечание его помогло мне найти правильное решение. Я не знал, что на противоположном скате горы тоже есть тропа.
И в самом деле, точки, увеличиваясь, двигались вверх. Наш план, так хорошо продуманный, лопнул будто мыльный пузырь.
— И мы поднимемся на эту тропу, — решил я. — Они к нам выйдут.
Мы стали взбираться по скату. Шаркали сапоги, звонко стучали камни. При каждом звуке мы замирали. Камни катились вниз и создавали, как нам казалось, невероятный шум, который отдавался в висках.
На тропу мы выбрались мокрые от пота. Неизвестные, как я и предполагал, шли в нашу сторону. Они были вооружены мультуками — ружьями со спиленными стволами, — такое оружие легко спрятать под одеждой.
Шуляк пропустил их и окликнул. Тот, что шел справа, мгновенно бросился на бойца и схватился за ствол винтовки. Прогрохотал выстрел. Я выскочил из-за камня с некоторым опозданием. Другой повернул назад и побежал в мою сторону. Мы столкнулись лицом к лицу. Мультук он держал впереди себя; ствол скользнул по моей груди и угодил под плащ. В плащ он и выстрелил. В момент выстрела я инстинктивно ухватился рукой за мультук. Неизвестный метнулся вниз, а оружие осталось у меня.
Прыгнул он неудачно — в яму, образованную из наваленных глыб.
Я в ту же секунду ударом свалил его на землю. Вероятно, он потерял сознание. Я связал ему руки и, когда он очнулся, вывел на тропу.
Здесь было светлее. Я вгляделся в лицо задержанного и с удивлением узнал в нем дехканина, которого часто встречал у Сары-Сая.
— О, комиссар, — сказал он, также узнав меня. — Жаль, мимо стрелял.
Второй бандит лежал связанный на тропе. Шуляк, хоть и был ранен, крепко скрутил его ремнем.
На рассвете мы привели задержанных на заставу.
Поиск
Тревожные дни переживала застава. Шайка Султанбека рыскала по горам Памира, грабила кишлаки. Эти недобрые вести привез из далекого Кара-боло Фаязов. Ему удалось захватить одного басмача и привести на заставу.
Я зашел в канцелярию. На табуретке сидел пожилой человек с продолговатым сухощавым лицом, поросшим черными курчавящимися волосами.