Побелевший Прищепа все еще висел, держась за куст. Айдар опомнился первым и подбежал к старшине, подал ему веревку. Прищепа намотал ее на рукав полушубка, как наматывал поводья, и мы с Айдаром вытянули его. А колонна все еще стояла в оцепенении; люди смотрели вниз.
Я понимал, что сейчас от моего поведения, от моей уверенности зависит жизнь людей. И, стараясь говорить как можно спокойнее, подал команду Хамиду, который стоял впереди. Он неуверенно тронул коня.
— Не бойся, Хамид, — подбадривал его я. — Конь у тебя смирный. Отпусти поводья. Пусть идет сам…
Я говорил это нарочно погромче, чтобы было слышно всем.
С напряжением люди следили за тем, как осторожно, будто бы ощупью, конь Хамида ступает по тропе. Но, когда до меня оставалось каких-нибудь двадцать шагов, Хамид заторопился, дернул повод, конь заплясал, и нога его повисла над пропастью.
— Стой! — закричал я и в несколько прыжков очутился около комсомольца. — Брось повод!
Секунда — и повод был в моей руке. Я повел коня за собой. И тут до меня дошло, что ведь таким образом можно перевести всех лошадей по очереди. Так перевел я коня Мир-Мухамедова, Вахида…
Последним перевел коня Кравцов. Прищепа сел на запасную лошадь. Колонна двинулась дальше. К вечеру мы достигли зоны обвалов и разбили лагерь для ночлега.
Мужество
Перед нами была высокая снежная насыпь, ярко освещенная лучами раннего солнца. Проваливаясь по пояс в снег, я стал взбираться по ее крутому склону. За мной лезли Вахид и Кравцов. Высота насыпи достигала метров десяти. Когда мы поднялись наверх, то увидели за этой насыпью другую, третью… Обвалы лежали вытянутыми горбами, как песчаные дюны.
— Кажется, конец нашего пути? — сказал печально Вахид. Он щурился от слепящих лучей солнца, засунув руки в рукава своего темного халата.
— Что вы! — постарался ободрить его я. — Хорог рядом. Осталось каких-нибудь сто пятьдесят километров.
— Да мы до него на карачках доползем! — бодро воскликнул Кравцов, и, кажется, он говорил это не Вахиду, а себе.
— Будем расчищать, — сказал я, хотя понимал, что путь наш может окончиться здесь.
Кравцов сбежал вниз.
— Братцы! Берись за лопаты! Сбрасывай одежду! Начнем штурм обвала! — возбужденно кричал он, снимая полушубок.
Кравцов остался в одной гимнастерке, хотя было очень холодно. Он снегом растирал руки, с удовольствием похлопывал покрасневшими ладонями.
Его настроение передалось другим. Люди стали развьючивать лошадей. Зазвенели лопаты.
Айдар сорвал с себя халат и бросил его на полушубок Кравцова. Он остался в одной черной рубахе, могучий, рослый, решительный.
Мы с Вахидом тоже разделись и взяли лопаты.
— Давай, ребята! — звонко скомандовал Кравцов.
Он стал с азартом швырять снег, отсекал лопатой с одной и другой стороны будущей дорожки ровные линии.
— Давай, братцы, давай! — подбадривал он. — Скоро в Хороге будем!
Энергия Кравцова словно разгоняла усталость, подгоняла людей.
Сильно и ровно разбрасывал снег Айдар. Казалось, усталость не сможет одолеть его никогда. Прищепа работал спокойно, неторопливо, но дело у него продвигалось быстрее, чем у других. Однако Айдар все-таки обогнал его.
Мы с Вахидом тоже старались не отстать. Спина у меня уже нестерпимо ныла от усталости. Сколько времени мы копали, не знаю. Солнце поднялось высоко. Болели глаза от слепящего сияния снежной белизны.
К вечеру узкий тоннель прорезал насыпь. И тотчас же перед нами выросла другая.
Все мы бесконечно устали. Люди двигались еле-еле. У меня ныло все тело, болели руки. Я понимал, что работа наша была организована неправильно, но я постиг это только к вечеру, так захватил и меня энтузиазм Кравцова.
Выкопав в снегу большую пещеру, мы забрались в нее.
— Мы, товарищи, во многом попусту тратим силы, — сказал я. — Посмотрите, какую траншею прорыли! Поезд пройдет! А ведь нам нужно только провести коней. Лучше было бы работать посменно — трое копают, остальные отдыхают.
— Правильно, — поддержал меня Вахид.
— Дуже верно, — подтвердил и Прищепа.
Так мы и решили и уснули вповалку, забылись тяжелым и крепким сном.
Едва развиднелось, я поднял людей. Вставали неохотно. Сказывалась вчерашняя усталость. Но Кравцов первым выскочил из пещеры полуголый, растер тело снегом…