Ночью проходить этот арык опасно. Но сейчас день, все видно. Горобцов, присев на корточки, инструктирует меня. Вид у него серьезный, глаза чуть прищурены. В руках длинная палка, которую он то и дело опускает в поток.
— Ты смотри, Крыга, за камнями, — говорит он, — переходи, когда их нет.
Камни обнаружить нетрудно. Я всматриваюсь в этот необыкновенный поток. Течет широкая полоса желтовато-красной, вязкой, как тесто, глины. Местами на ее поверхности видны вздутые, двигающиеся бугорки, которые бегут, догоняя друг друга. Это и есть камни. Их так много, что я долго жду, наконец погружаюсь по пояс в жидкое месиво.
— Быстрее, камни идут!
Я благополучно выбрался на противоположный берег и стал с тревогой следить за Горобцовым. Он осторожно ступает, с трудом вытаскивая ноги. На середине вдруг вскрикивает, падает и сразу исчезает в вязкой жиже. А течение быстрое, потому что поток бежит по крутому склону и метрах в двухстах отсюда впадает в бурную реку.
Не задумываясь, бросился я в поток, но руку с автоматом увидел далеко впереди. Слабый крик донесся оттуда.
Торопливо выскочил я на берег и пустился вдоль потока бегом. Тропа то подступала к самой воде, то вдруг огибала скалу, совершенно скрывая от меня бурные волны. Я спешил. Я задыхался. И вот, наконец, устье. Желтым бурливым клином врезается глинистый поток в чистую стремительную воду реки… Но где же Горобцов? Может быть, его уже вынесло в реку?.. Я снова бросился в воду. Камень ударил меня по ноге. Но я не замечал боли.
И вот внезапно впереди показался сапог. Потом высунулась рука, уже без автомата. Камни били меня по ногам, желтая вода старалась свалить, но я крепко уцепился за куст, повисший над арыком, и стал медленно пробираться к середине потока.
Я боялся, что Горобцова протащит так далеко от меня, что я не смогу до него дотянуться. Но, словно решив, что пора кончать эту жестокую игру, волны швырнули бойца прямо в мою сторону. Я успел крепко схватить его за ворот гимнастерки. Куст затрещал. Но я держался цепко. На какой-то миг мне стало страшно. А что, если не хватит сил? Но ведь мог же я подтянуться на турнике! Целых шесть раз!.. И, стиснув зубы, как тогда, я вытащил Горобцова на берег.
Медленно возвращалось к нему сознание. Вот он открыл глаза и первое, что спросил: «Где мой автомат?»
Найти автомат оказалось нелегким делом. Больше часа ходил я по арыку, шарил руками в глине…
— Я сейчас помогу, — говорил Горобцов.
Но я покрикивал на него:
— Сиди, сиди!
Наконец окоченевшие пальцы мои нащупали твердый, в дырочках кожух автомата.
— Ура! — закричал я. — Нашел!
На следующий день начальник заставы выстроил весь личный состав во дворе. Зазвучали знакомые команды: «Равняйсь!», «Смирно!»
— Рядовой Крыга, два шага вперед! — вызвал капитан Налетов.
И я четко шагнул из строя. Я знал, что на этот раз меня вызвали не для того, чтобы отчитывать.
— Рядовой Крыга, — громко сказал начальник. — За умелые действия при спасении товарища объявляю вам благодарность!
— Служу Советскому Союзу! — с гордостью ответил я.
Когда распустили строй, меня окружили бойцы. Мне жали руку, поздравляли. Но я почти не слышал слов — такое меня охватило счастье. И только одно услышал я — как ефрейтор Громов сказал тому рыжеволосому солдату, который высмеял меня за расхлябанный внешний вид, рядовому Хохлову:
— Сразу видно, это боец н а ш е й заставы.
СВИРЕПЫЙ АЗ
Капитан Власов строго посмотрел на сержанта Вечёру:
— Почему Рекс не взял следа?
— Как — не взял? Я не знаю! — удивился сержант.
— А кто должен знать?
— Рядовой Фомкин. Вин же при Рексе…
— «При Рексе»! А вы на что?
— У меня Аз…
— Вот в том-то и дело, что вы занялись Азом и забыли об остальном. Кто на заставе инструктор? Кто должен проверять вожатых?
— Фомкин балует Рекса, — смущенно оправдывался сержант. — Собака любит строгую команду, а рядовой Фомкин все к ней с любезностями, все упрашивает…
— А вы, командир, что делаете? Следуете его примеру? Он лаской берет собаку, а вы лаской — Фомкина? Даю месяц сроку, сержант Вечёра, и чтоб Рекс работал, как раньше! Ясно?
— Я на это время передам Аза рядовому Фомкину, а сам займусь Рексом.
— Вот-вот! — возмутился капитан. — Вот она, ваша требовательность! У Фомкина собака перестала брать след, а вы, вместо того чтобы строго взыскать с солдата, решаете сами за него работать! И потом, не забывайте: он может и Аза испортить.
Вечёра пулей выскочил от начальника. С Рексом произошла такая беда, а рядовой Фомкин и в ус не дует, даже не доложил об этом командиру отделения!