Сержант пытался лаской, а потом силой отвлечь собаку. Бесполезно. Аз с каждой минутой все больше свирепел. Вечёра растерялся. Он хорошо знал нрав Аза, но в таком состоянии видел своего питомца впервые.
Фомкин приподнялся, выскользнул из дрессировочного костюма и хотел бежать. Аз зарычал и, оскалив пасть, бросился на грудь Фомкина, повалив его на камни.
— Аз, Аз! — закричал инструктор и принялся хлестать собаку поводком.
Аз впился клыками в руку Фомкина и, казалось, на чувствовал ударов. Вдруг он завизжал, оставил Фомкина и, сильным прыжком сбив с ног сержанта, принялся рвать его гимнастерку. Подоспевшим солдатам только прикладами удалось отогнать разъяренного пса.
Начальнику заставы все рассказали. Он был возмущен.
— Что это значит, сержант Вечёра?
— Сам не могу объяснить, — виновато ответил сержант.
— Вы били Аза?
— Никогда, — ответил Вечёра.
На следующий день сержант Вечёра вошел в канцелярию заставы растерянный и бледный.
— Не могу поймать Аза на поводок, — сокрушенно сказал он. — Хоть плачь. Лютый стал, как тигр, того и гляди, разорвет.
— Что же с ним случилось? — настойчиво допытывался Власов.
— Ума не приложу.
— С каких пор Аз стал раздражительным?
— Дня три-четыре.
— Вы сами пытались найти ответ, почему он стал таким?
— Товарищ капитан, я эти дни спать не могу, хожу как потерянный и, сколько я ни думал, ничего не придумаю. Аз — это же какая собака! Ей цены нет. Я много видел разных собак, но такую встречаю впервые.
— Признайтесь, вы били собаку? — еще раз спросил Власов и пытливо посмотрел в глаза сержанту.
— Нет, — твердо ответил тот.
— Фомкину не передавали Аза?
Вечёра побледнел:
— Передавал.
— Так что же вы молчите? — Начальник заставы поднялся. — Дежурный, рядового Фомкина ко мне!
Вошедший Фомкин, взглянув на капитана и на Вечёру, сразу почувствовал недоброе. На его узком, остроносом лице появилось выражение растерянности я страха.
— Сержант Вечёра давал вам тренировать Аза? — спросил Власов.
— Давал. Три раза.
— Ну, и вы тренировали?
Фомкин покосился на Вечёру:
— Нет. Потому что Аз не слушался, не выполнял моих команд…
— Что же вы делали?
— Ничего не делал. Заводил Аза в кусты, привязывал и сидел, пока пройдет время занятий, а потом приводил собаку на заставу.
— Слышите, сержант, как занимаются ваши подчиненные?
Командир отделения молчал. Ему было стыдно за себя и за солдата.
— Когда собака не выполняла ваших команд, вы пытались ее заставить? — сдерживая раздражение, расспрашивал Власов.
— Пытался… Уговаривал, но она ни в какую…
— Били ее?
— Нет, этого не было, — солгал Фомкин.
— Может, видели, как кто-нибудь другой бил Аза?
— Не видел, — ответил солдат.
…На следующий день начальник заставы, вызвав сержанта, сказал:
— Аза придется удалить с заставы. Такая собака нам не нужна. Направим на учебный пункт. Если не исправится, передадут ее в сторожевую охрану…
Расстаться с Азом? Это был для Вечёры тяжкий удар.
— Подождите неделю, товарищ капитан! — взмолился он. — Я ночей спать не буду… Я его исправлю, вот увидите…
— Хорошо, — после некоторого раздумья согласился капитан. — Подождем. Даю вам неделю сроку.
После разговора с начальником заставы Фомкин боялся попадаться на глаза сержанту.
Обедать он шел в последнюю очередь, чтобы случайно не встретиться с ним в столовой; он просился на самую тяжелую хозяйственную работу, лишь бы находиться подальше от заставы; как праздника, ждал Фомкин заступления в наряд и торопился уйти на границу, зная, что там Вечёра его не разыщет. И все же они столкнулись.
В три часа ночи, вернувшись с наряда, Фомкин стал чистить карабин. За этим занятием и застал его сержант. Услышав мягкий украинский говор, по которому за километр можно было узнать Вечёру, солдат побледнел.
— Вас, Фомкин, с огнем не отыщешь. Где это вы пропадаете? Второй день поймать вас не могу, — негромко сказал сержант.
— В наряде, а то на занятиях бываю, — опустив голову, смущенно ответил Фомкин.
Наступило напряженное молчание.
Солдат продолжал сосредоточенно чистить карабин.
— Значит, вот как вы с Азом занимались!
— А что было делать? Аз меня не слушался, — растерянно проговорил солдат.
— Почему же вы не доложили мне?
— Боялся.
— Что вы сделали с Азом? — настойчиво допрашивал сержант.
— А что я… ничего… — трусливо лепетал Фомкин.
Еще вчера солдат решил во всем сознаться, но сейчас… Что, если Вечёра, всегда мягкий, на этот раз вспылит?