В конце концов мы выплываем из расщелины. Поток растекается по равнине и мельчает. Конь ступает на твердый грунт. Мы выбираемся из воды. Ворон тяжело дышит. Вымокшая черная шерсть на нем пригладилась и блестит.
Я в изнеможении опускаюсь на камень, а в голове одна мысль: что с сержантом Хайдаровым? Как помочь ему?
— Отдыхай, Ворон, — ласково говорю я, — нам предстоит еще большая работа.
Конь, по привычке, хватает меня губами за руку: давай сахару. Я машинально опускаю руку в карман. Но там только липкая жижа. Сахар весь размок.
Вскоре вода спадает. Из расщелины выезжает сержант Хайдаров. Он легко отделался: поток сразу выбросил его на скалы.
Сами понимаете, что после этого случая моя любовь к Ворону стала еще сильней.
Вскоре меня назначили старшиной и хотели перевести на другую заставу. Я упросил коменданта оставить меня здесь, чтобы не разлучаться с Вороном. А вскоре произошло вот какое событие.
Как-то ночью один из наших нарядов задержал контрабандиста. В этом для нас не было ничего необычайного. Контрабандистов мы задерживали частенько. Вероятно, мы отправили бы его утром в комендатуру. Но, на счастье, у нас остановился на ночь проездом капитан — следователь из штаба отряда, который захотел тотчас же допросить задержанного. И вот по заставе разнеслась тревожная весть. Контрабандист был послан из-за рубежа для отвода глаз. В то же время нашу границу пересек крупный иностранный агент.
Застава немедленно была поднята «в ружье».
Вместе с рядовым Макаровым я выехал на проверку контрольно-следовой полосы.
Мы ехали, внимательно осматривая распаханную землю, на которой заметен любой след. Вдруг я увидел на полосе три небольших белых камня. Тревожная догадка молнией вспыхнула в сознании: вот здесь он прошел.
Я соскочил с коня и стал осматривать землю. Следов не было заметно на каменистой почве. Поднял камень. Вмятина под ним свежая. Значит, я прав.
Быстро перебежав полосу, я спустился к реке. И тотчас же обнаружил след каблука.
Макаров вдруг позвал меня:
— Смотрите, товарищ старшина!
Он держал в руках водолазный костюм. Так вот почему переход нарушителя не был замечен!..
Надо было немедленно принимать решение. И я его принял. Неизвестный, конечно, пошел в сторону гор. Там легче укрыться. Вероятней всего, он двинулся в ущелье. Но там кишлак. Если нарушитель знает об этом, то он ущельем не пойдет. А если не знает?..
— Скачите на заставу! — приказываю я Макарову. — Пусть немедленно свяжутся с кишлаком. А я пойду по гребню на перевал.
Я замечаю, что Макаров разочарован. Вместо того чтобы преследовать врага, задержать его, приходится ехать на заставу… Но приказ есть приказ, а время не ждет. И Макаров, бросаясь в седло, с ходу берет галопом.
Необходимо отыскать хоть какой-нибудь след, ведущий в горы. Но как его найдешь на скалах? Я направил Ворона к осыпям у подножия хребта.
Следов нигде нет. Агент опытен — он обходит осыпи. И вдруг я замечаю возле скалы свежий кусочек глинистой породы. Еще один. Нет, это не осыпь. Неоткуда осыпаться глине. Значит, враг прошел здесь.
С камня на камень я заставляю Ворона взбираться вверх, по скалам. И вскоре на выступе, припорошенном сухой глиной, обнаруживаю отпечаток каблука, еле заметный при свете разгорающейся зари. Да, ошибки быть не может — это чужой след.
Теперь, твердо зная направление, я тороплю коня. Он, словно горный козел, прыгает по скалам. Мы взбираемся все выше и выше.
Не доезжая перевала, я останавливаюсь. Внезапно Ворон поворачивает голову в сторону одного из ущелий и тревожно поводит ушами. «Туда! Спасибо, Ворон!.. А я-то еще раздумывал, что делать дальше!..»
Я знал, что это ущелье сквозное. Оно выводит на горное пастбище. Интересно, успели ли пастухи выгнать сегодня овец? Есть ли там люди?
Ворона не надо подхлестывать. Он скачет галопом. И вот впереди я вижу человека. Он оглядывается, пригибает голову и бросается вперед.
— Скорее, Ворон!
Словно камень, выпущенный из пращи, вырывается Ворон из ущелья на простор. Да, стадо уже здесь. Вон и пастухи. Вон их лошади пасутся на траве!.. Лошади? Неужели?! Да, так и есть. Как же я не учел этого?! Неизвестный подбегает к лошади и с разбегу вскакивает на нее. Пастухи закричали, побежали к нему, размахивая руками, но он уже настегивал коня и мчался прочь.
Началась погоня. Ворон устал, взбираясь на скалы, а под нарушителем была свежая, отдохнувшая лошадь. Сумеем ли настигнуть?
— Ворон! Ворон!.. — шепчу я и чувствую, как напряжен конь: он словно превратился вдруг в сгусток крепких, будто пружины, мышц. И в то же время я вижу, что расстояние между мною и нарушителем все увеличивается. — Ворон! — в отчаянии кричу я.