Выбрать главу

Наутро егеря получили скребки, тряпки и ведра. Стефан, исполняющий на судне обязанности боцмана, самолично разбил два десятка из младшего состава роты по пятеркам и закрепил их за опытными матросами. Уже к вечеру первых суток борта и палубы шхуны были выдраены до блеска.

— И так будет каждый день плаванья, чтобы через три недели, как мы подойдем к Белграду, вас с первого взгляда от настоящих матросов нельзя было отличить, — пояснил капитан. — А то любой вшивый турок с дежурной галеры только лишь на вас взглянет и сразу же заподозрит сухопутного. Вы, вон, даже по палубе ходите, как!.. — и он выдал забористое морское ругательство.

Прошли Лом, Видин и устье речки Тимок. Где-то в десяти верстах от реки по левому борту была крепость Неготин и Слатина — все эти места были егерям уже хорошо знакомы. Здесь они уже проходили и не раз полили эту землю своей кровью. За Турно по правому борту перестали маячить русские казачьи разъезды.

— Все, дальше только осман, а это самый большой их крепость, — кивнул на возвышающиеся бастионы Зоран. — Мы прошли больше половины пути. Здесь нужно будет пройти проверку, и если у нас все окажется в порядке, то мы сможем потом идти дальше. Никто из твоих солдат, Алексей, тем более из русских, не должен говорить ни одно слово. Прикидывайтесь дурачками, глухонемыми, только не путайтесь под ногами у досмотровой команды и молчите, — и капитан пошел к рулевому.

С вышедшей наперерез шхуны османской галеры резко закричали, и Зоран, помахав в ответ рукой, ответил на турецком.

Важный, тучный турок в чалме вот уже полчаса сидел около центральной мачты на широкой низкой скамье. Под ногами у него была подушка, а на низком столике перед ним стояли небольшой чайничек с пиалами и глиняная миска с шербетом.

Зоран, низко нагнувшись, с самым несчастным видом рассказывал, как их обирали эти злые русские под Измаилом, Браилом и Журжей.

— И не минуешь ведь их, уважаемый Мехмед-бей, всюду снуют суда их флотилии.

— Ты меня что, тут разжалобить решил?! — османский чиновник строго посмотрел на серба. — Все вы плуты, обманщики и воры! А то я не знаю, что ты из Варны сюда запрещенные товары возишь!

— Нет-нет, многоуважаемый Мехмед-бей, как вы можете такое подумать про сына бедного рыбака, — снова запричитал капитан. — Ведь я только перевозчик и всегда плачу в казну все положенные сборы. А для милостивого господина у меня есть отдельный подарок, — понизил он голос и, незаметно вынув из-за пазухи кожаный мешочек, положил его рядом с турком на скамейку. Тот кхекнул, накрыл его широкой полой халата и протянул под него руку.

— У тебя что, в команде больные? Почему они все такие грязные и так усиленно скоблят эти палубы? — кивнул он на ближайших к себе Велько с Куртом. — У этого, видать, волосы когда-то были светлыми, а сейчас, вон, как грязная мокрая тряпка, слиплись. Эй вы там, давно не мылись?! Я к вам, скоты, обращаюсь! А ну отвечайте! — выкрикнул он грозно.

Лешка сам, стоя со скребком неподалеку, напрягся, зная своего друга немца, от него можно было ждать любого ответа на такое вот хамское к себе обращение.

— Merhametli efendi! Her gün banyo yaparız. Sadece bu gemi o kadar eski ki, çürümemesi için sürekli kazınması gerekiyor. Ve yine kirleniyoruz. Dilerseniz hemen tekrar kendimizi yıkayalım! (Милостивый повелитель! Мы моемся каждый день. Просто это судно настолько старое, что его постоянно приходится отскребать, чтобы оно не сгнило. И мы опять становимся грязными. Если вы только пожелаете, мы тут же перед вами опять себя помоем! — тур.), — Велько, низко кланяясь, смотрел круглыми, «телячьими» глазами на османского чиновника.

— Ха, Зоран! Этот твой грязный как свинья матрос только что назвал твою шхуну гнилым корытом, — захихикал турок. — Разберешься с ним потом сам, а я жду от тебя столько же, сколько ты только что дал. Иначе объявлю судно карантинным, и будешь тогда целый месяц стоять под пушками, пока этот срок не выйдет!

— Да-да, конечно, эфенди, — Зоран поклонился и положил на скамью еще один кошель с серебром.

— С этим жирным боровом всегда так, — провожая злым взглядом уходящую от судна по пристани процессию, серб покачал головой. — Он никогда не довольствуется только одним подарком. Жадный и подозрительный. Не зря я всегда делю эту взятку на две, а то и на три части. Хорошо, что твой человек, Алексей, не сплоховал и сумел этого толстяка рассмешить. А то так бы и «тянули мы здесь кота за хвост».

Через неделю пути судно приблизилось к своей цели. Впереди виднелись длинные предместья Белграда. Главная пристань города была раскинута под большой крепостью, выложенной из белого камня в месте слияния Дуная с рекой Сава. После обязательного досмотра судна османскими таможенными властями, во многом повторявшего тот, что уже был ранее у крепости Турно, оно наконец-то встало у причала.