Встретив взгляд Илии, который с улыбкой посмотрел на меня, я подумала: "…ну, вот опять… он уже знает…"
— Как вы это делаете, учитель? Ну,… читаете мысли и закрываетесь? — буркнула я.
— Давно бы спросила, я бы тебя научил, дело нехитрое, любой тролль знает… — усмехнулся старый эльф.
— Здесь еще и тролли есть? Это кто еще, судя по твоим словам, учитель, это кто-то очень тупой?! — возмущение от того, что читают мои мысли, заставило меня отвлечься от грустных мыслей, злиться на Илию я не могла, поэтому я просто потянулась к следующей плюшке.
— Ну, с ними ты просто так не встретишься… Это большие и не очень умные создания, грубые и злобные, они живут сами по себе… Эльфы и гномы их презирают и побаиваются, а тролли ненавидят нас за это… Ну, а поскольку они очень ленивы и не сильны в магии, живут они в теплых местах, на юге Синегории. Там есть Солнечная Долина, вот там опасно ходить одному, не зная как обращаться с троллями. — Эльф, отвернувшись к печи, совал травку за травкой в котелок и что-то бормотал, одновременно говоря со мной, потом, держа сжатый кулак над кипящим варевом, закрыл глаза на некоторое время и быстро разжал руку, котелок пыхнул белым дымом, Илия сразу убрал его с огня и повернулся ко мне. — Странно, что ты, понимая драконов, не можешь прочитать мысли эльфов, хотя, конечно, многие просто закрываются…
— Точно…! — до меня вдруг дошло, что Клима в последний раз я просто поняла, мысли его были для меня как открытая книга, значит…
— Значит, он не закрывался в тот момент… — хитро взглянул на меня учитель.
О, нет!
"Как вы это делаете, черт возьми!!!" — завопила я, молча.
"Одно заклинание, — то, которым пользуются все, в том числе и тролли…", — вдруг заговорил мыслями старый эльф, — "… второе дается только ведающим, тебе я его тоже скажу, потому что ты, сама не зная этого, давно перешагнула эту грань, когда заговорила с драконом, когда подчинила себе силу Кольца Огня всего за несколько дней обладания им, когда начала читать без чьей-либо помощи древнюю Книгу Предсказаний, ты все делаешь, не задумываясь, будто то, чего остальные достигают годами, тебе дано изначально… Итак, первое — «продо», легко и просто, и также просто через него проникнуть "да продо", второе — «мессере», сложность второго заклинания в том, что, сказав его, ты должна точно представить, чего ты хочешь, то и будет, в данном случае, обычно, на «продо» вешают замок с помощью «мессере», чтобы первое заклинание никто не сломал…"
Я слушала, постепенно пытаясь освободиться от присутствия мысли старого эльфа, сначала все было в пустую, потом я поняла, что он тут же пробивал все мои неумелые заслоны… В первый раз я представила, как мое заклинание охраняет собака, Илия тут же разорвал мою собачонку в клочья своим медведем… Потом я решила посадить дракона, и вдруг мне пришло в голову сделать свое заклинание невидимым… Сработало! Я увидела, как брови Илии удовлетворенно приподнялись…
— Неплохо, для первого раза… — проговорил он вслух.
Допив свой уже остывший чай, старый эльф, прихватив приготовленное снадобье, отправился к раненому небесному, или, как назвал его Филимон, белому эльфу. Мне тоже так нравилось называть их больше, потому что эти эльфы, действительно, казались белыми толи из-за белых волос и светлых глаз, толи из-за белой одежды, а может из-за своих белоснежных лошадей, а может из-за их непостижимой или кажущейся чистоты.
3
На следующий день сбылась моя мечта. На чердаке дома Илии я нашла старые лесные лыжи, подбитые шкурой оленя. Прихватив пару ножей и лук со стрелами, тяжеловатый для меня, пожалуй, но, попробовав натянуть тетиву, я перестала сомневаться, — и отправилась в сторону пещеры Трувора…
Снег приятно поскрипывал. Углубившись в лес, я шла, насколько можно быстро на таких лыжах, жадно вдыхая холодный воздух. Удивительная страна, на севере у нее зима, настоящая, со снегом, на юге — теплая погода с дождем, можно подумать, что Синегория простирается на многие тысячи километров, захватывая разные климатические пояса, а всего-то — источник неведомой энергии под землей…
Ух! Скатившись в ложбинку, я приостановилась и осмотрелась. Нет, мне здесь при всем желании не подняться. Склон напротив был крутоват для подъема на лыжах и почти без снега. Я уже пожалела, что так опрометчиво сиганула с горки. Идти по дну оврага не хотелось, снега здесь многовато, — а это уже не в удовольствие. Придется немного вернуться.
Внезапно черное пятно отделилось от леса и стало тяжело подниматься в небо. Я замерла. Черная птица… размах крыльев, наверное, метра два… такие же летали тогда около пещеры Трувора…
Не раздумывая, выдернув стрелу из-за спины и пустив одну за другой несколько стрел в наглую, непрячущуюся мишень, которая, будто издеваясь, удалялась от меня, я через какое-то мгновение услышала низкий, гортанный, протяжный звук, и черная тень стала падать, ломая ветки деревьев. Наступившая тишина в лесу была сейчас особенно неприятна. Может быть эта тварь здесь была не одна, и может быть она не убита, а затаилась и ждет…
Найдя место для подъема пониже, я выбралась из лога, осторожно осматриваясь. И ведь совсем недалеко я ушла от дома Илии… Приближаясь к месту падения темной твари, я старалась не упустить ничего, но вокруг царили тишина и спокойствие, только лес шумел от гулявшего в его вершинах ветра. С поднятым наготове луком я медленно стала приближаться к черному пятну, видневшемуся уже сквозь стволы сосен на белом снегу очень отчетливо…
Когда я была шагах в десяти от места, неподвижная до этого фигура сначала шевельнулась, потом сильно, стремительными рывками темный стал кружить на месте, не в силах подняться на ноги, он дополз до дерева и обернулся ко мне искаженным от боли лицом, одна стрела торчала в животе, другая — сломанная, в руке… Не жилец. Хотя, кто их знает…
Теперь я видела его. Прислонившись спиной к дереву, темный смотрел исподлобья на меня, следы обличья птицы давно исчезли. Иссиня-черные волосы, жесткими прядями спадали на жилистое, словно обтянутое темной, с синеватым отливом, кожей лицо, знакомые руны черной змейкой выбегали на щеки из-под черного короткого плаща, подбитого лохматой волчьей шкурой.
Близко-посаженные, злобные глаза сверлили меня. Мне не хотелось его добивать, но первое, что я сделала, это закрылась, проговорив про себя «продо», "мессере", и нерешительно — "да продо"…
Как только во мне замерла последняя буква последнего заклинания, в меня ворвалась целая буря чужих мрачных слов и черно-серых образов, скомканных болью и страданием, между ними мелькало лицо ребенка, страшные лица-морды, мрачные подземелья, чье-то властное лицо… Вдруг все оборвалось… Раненный что-то закаркал на своем языке, неистово вращая глазами и внезапно замолчал, захрипел и, сползши на землю, затих совсем. Не шевелится. Некоторое время я неотрывно смотрела на затихшую фигуру. Напряжение начинало отпускать, морозный воздух действовал успокаивающе…
Я машинально отметила сиганувшего в наступившей тишине беляка и спустила все еще натянутую тетиву… Есть… Дичь… равнодушно подумала я.
Привалившись к ближайшей сосне, я достала зеркало, свое щербатое зеркало, которое собрал мне заново учитель, и позвала Илию.
Он откликнулся быстро, встревожено глядя на меня в зеркальный круг.
— Дед Илия, здесь темный, он мертв, — увидев его прищуренный, недоверчивый взгляд, я перевела зеркало левее себя и неожиданно почувствовала, как все поплыло перед глазами, — этого не может быть…
Под деревом, где только что лежало скрюченное тело, никого не было, земля медленно уходила из-под ног, сосны начали сходиться в одно сплошное черное пятно, звуки стали низкими и растянутыми, меня будто постепенно растягивало по снегу, придавливая страшной тяжестью и не давая воспротивиться наваливающемуся полуобморочному сну… Какой-то назойливый звук резал ухо, постепенно проникая в мое сознание…
— А-а-а-с-с-с-с-я-я-а, н-е-е-е с-с-п-и-и-и… вспо-о-омн-и-и Клииииим… кольцоооо… сзаааадиии враааг