Машина развернулась на середине улицы. Ее водитель, очевидно, был полон решимости прикончить по крайней мере одну из двух целей.
Трэвен успел заметить сидящего за рулем яка. Двигатель снова взревел, и машина начала стремительно набирать скорость. И тут противотанковая ракетная установка на бронетранспортере кашлянула, выпустив ракетный снаряд, попавший в облицовку радиатора автомобиля. Адское пламя вспыхнуло на месте двигателя и мгновенно охватило всю машину со скоростью степного пожара в сухое время года. Вверх взвился огненный шар. Послышалось несколько воплей, замолкших сразу после взрыва бензобака. Искры и обломки посыпались на улицу. Здесь и там на асфальте мостовой вспыхнули небольшие костры. Трэвен опустил пистолет.
– Может быть, объяснишь нам, что за чертовщиной ты занимался сегодня вечером? – Кайли сидел на краю своего стола. Его лицо казалось высеченным из черного дерева и полностью лишенным каких-либо эмоций. Глаза были воспаленными, а огромные руки сжимали край стола.
Трэвен стоял у стены кабинета начальника отдела по борьбе с наркотиками, держа в руке чашку кофе. Он не обратил внимания на приглашение капитана сесть. Пластмассовая штора на двери опущена, шум, доносящийся из комнаты, где работали детективы, едва слышен.
– Мне сообщили, что Куортерс пользуется краденым программным обеспечением для покупки кокаина у яков. Было упомянуто имя Моро, поэтому я отправился к нему.
– И ты не имел представления, что твоя беседа с Моро превратится в настоящую войну?
– Нет, сэр. – По поведению Кайли Трэвен понял, что капитан не верит ему. За многие годы совместной работы детектив научился распознавать настроение своего начальника.
– Ты лжешь, – равнодушно произнес Канеоки. Начальник отдела по расследованию убийств стоял слева от Трэвена, рядом с выключенной видеостенкой, выпрямившись, в хорошо отглаженном костюме и свежей рубашке. Однако его глаза выглядели усталыми. По-видимому, оба капитана полиции проводили на службе много времени.
Трэвен повернулся к Канеоки.
– Я не намерен терпеть таких наглых оскорблений, – сказал он, сделал паузу и добавил: – Сэр.
Лицо Канеоки покрылось красными пятнами.
– Кто еще был с тобой? – вкрадчиво спросил Кайли.
Трэвен отпил кофе из чашки.
– Никого, – ответил он. – Я оказался там один. Канеоки сложил руки на груди:
– Может быть, сержант Трэвен, вы не понимаете, в какой ситуации находитесь. Вас ждут крупные неприятности.
– Я и не думал, что неприятности бывают мелкими.
– Если я назову имена других полицейских, втянутых в это дело…
– …вы вызовете их сюда и у меня окажутся соучастники? – насмешливо спросил Трэвен. – Даже если кто-то и помогал мне, я не стану выдавать его. Мне по-прежнему приходится работать на улице, капитан, а не в полицейской бюрократии. Я ведь уже сказал, что принимаю на себя всю ответственность.
– Он что-то скрывает, – повернулся Канеоки к Кайли.
По лицу капитана Кайли пробежала недовольная гримаса. Он провел широкой ладонью по небритому подбородку.
– Мик, ты сидишь по уши в дерьме.
Трэвен молча посмотрел на начальника отдела по борьбе с наркотиками.
Кайли вздохнул, слез со стола и, хромая, обошел его.
– Тебя невозможно убедить отказаться от дела, верно? Натыкаешься на кого-нибудь, кто, по твоему мнению, виновен в чем-то, и преследуешь его, несмотря ни на что. Действительно, иногда тебе удается добиться успеха неожиданно для всех, но ты должен понять: есть вещи, от которых лучше уйти. – Он снова вздохнул и еще раз провел ладонью по лицу. – Чего ты хотел добиться, когда арестовал этого Моро?
– Мне стало известно, что Моро получает от Донни Куортерса похищенное программное обеспечение и готовится передать его якам. – Трэвен допил кофе и поставил пустую чашку на стол. Ему все еще было холодно, и он сунул руки в карманы плаща. Детектив так и не понял, почему его знобит: или в кабинете Кайли не работает термостат, или из-за холодного отношения к нему двух капитанов полиции, находящихся в кабинете.
– И что он тебе рассказал? – спросил Кайли.
– Он навел меня на след. Теперь я могу расследовать это дальше.
– Чего ты добьешься этим? По американским законам кража компьютерного обеспечения у японской корпорации не является преступлением.
– Если только корпорация не потребует найти виновных.
– Ты считаешь, что у тебя есть шансы добиться этого? – Кайли посмотрел на него воспаленными глазами.
– Не важно, что я считаю, – ответил Трэвен. – Гораздо важнее то, что думают Куортерс и сотрудник корпорации, укравший для него программное обеспечение. Если надавить как следует на Куортерса, это почувствует и его сообщник в Нагамучи. Мне кажется, тогда служащий корпорации затаится, уйдет на дно, и вместе с ним у Куортерса исчезнет возможность выбрасывать на рынок огромные партии наркотиков.
– Куортерс контролирует торговлю наркотиками в городе, – заметил Кайли. – Ты знаешь это?
– Да.
– В настоящее время будет нелегко лишить Куортерса источника дохода. На каждом углу, в каждом баре – повсюду у него действуют продавцы наркотиков. Куортерс не сталкивается с проблемой недостатка наличных.
– Когда-то нужно сделать первый шаг, – ответил Трэвен.
– Мы разговаривали с «Нагамучи Тауэрс», – вмешался Канеоки. – Дирекция корпорации не собирается обращаться с жалобой в суд ни на Моро, ни на Куортерса. У меня создалось впечатление, что они наведут у себя порядок собственными силами. Арестован Моро, вы подписали смертный приговор служащему корпорации, виновному в похищении пакета программного обеспечения. Да и сам Моро не проживет и пяти минут после того, как его выпустят из-под ареста.
– Я не предполагал, что яки настолько внимательно следят за Моро, – объяснил Трэвен. – Мне кажется, я успел спасти его за несколько минут до того, как они собрались его прикончить. Если Моро убьют через пять минут после того, как он появится на улице, это значит, что я продлил ему жизнь на эти пять минут.
– Вы считаете себя невиновным, не так ли? – ядовито спросил Канеоки. – Словно находитесь выше всех остальных.
– Ошибаетесь, капитан. – Трэвен шагнул к нему. – Много лет назад, впервые прикрепив к груди значок полицейского, я понял, какую ответственность возложил на себя. Копу приходится идти на компромиссы, работая на улице, отпуская одних нарушителей и прижимая других. Такова специфика полицейской службы. Справедливость должна торжествовать независимо от того, сколько денег готов уплатить преступник, чтобы уйти от правосудия. Надо только помнить, что существует определенная граница.
– Которую вы никогда не переступали? – В голосе Канеоки звучал нескрываемый сарказм.
– Никогда. Время от времени приходилось останавливаться настолько близко от нее, что пыль с моих ботинок перелетала на другую сторону, но эту границу я не переступал.
– Великий суперкоп, – усмехнулся Канеоки.
Не в силах сдержаться, Трэвен сделал шаг вперед. Кайли встал между ними, широко расставив руки:
– Успокойтесь.
Трэвен остановился, но не отступил. Он наклонился вперед через руку Кайли.
– Нет, я обычный детектив. Зато не заключаю незаконных сделок, не беру взяток и не позволяю никому угрожать мне.
– Мик! – резко скомандовал Кайли.
Канеоки сжал губы, превратившиеся в тонкую линию.
– Вы имеете в виду убийство Нами Шикары?
– Совершенно верно. Кроме того, я имею в виду убийство Эстеван и убийство сестер Кахилл. – Трэвен пытался сдержать кипящую в нем ярость. Нетерпение терзало его. Кайли и Канеоки вызвали его сюда по какой-то причине, однако ни один из них не решался приступить к главному.
– Это еще одно расследование, которое вам приказали прекратить, но вы отказались подчиниться. – Канеоки сделал шаг назад и натолкнулся на стол.
– Я считаю, что должен выполнять свои обязанности. – Трэвен справился со своими эмоциями и говорил почти спокойно. – Если коррупция проникла в Департамент полиции, я найду виновного. Не пожалею сил, но найду. Законными средствами. И никакие политические игры или попытки подкупа не остановят меня.