– Ты хуже, чем просто дурак, – презрительно бросил Канеоки. – Дурак по крайней мере не знает, что он делает. А вот ты знаешь и все-таки пытаешься пробить лбом каменную стену.
– Если это поможет спасти чью-то жизнь или убрать наркотики с улицы, я готов сунуть голову в пасть льва. – Трэвен старался дышать глубоко и равномерно. Он посмотрел на Кайли. – Раз ваше общество взаимного восхваления закончило свою деятельность, я хотел бы уйти.
Кайли опустил руки:
– Нет.
– Для этого есть какая-то причина или мы собираемся беседовать всю ночь?
Кайли протянул руку с открытой розовой ладонью:
– Я забираю у тебя значок детектива. Ты отстраняешься от работы до завершения расследования дисциплинарной комиссией департамента.
– Для этого есть весомые причины?
– Уже не имеет значения, – тихо произнес Кайли. – От меня потребовали, и я вынужден подчиниться.
Трэвен не шевельнулся.
Капитан пристально посмотрел на него:
– Ты можешь сдать значок добровольно, или мне придется применить силу. Советую не усложнять ситуацию.
Трэвен сунул руку в карман плаща, достал бумажник, отцепил от него значок детектива. Он казался тяжелым и придающим уверенность. Когда Трэвен бросил его капитану, лицо детектива – так по крайней мере показалось Трэвену – осталось бесстрастным.
– Это не означает, Лео, что я ухожу со сцены. Кайли сжал в кулаке золотой значок.
– Я знаю, малыш. – Его голос звучал мягко. – Твой значок будет у меня, пока ты не вернешься на службу. – Он взял со стола бумажную салфетку и бережно завернул в нее значок, затем положил его в карман. – Захочешь поговорить – звони мне.
Трэвен кивнул.
– А пока думайте о Моро, – произнес он. – И почаще задавайте себе вопрос, почему название корпорации Нагамучи то и дело всплывает в расследовании дел, касающихся убийств и торговли наркотиками.
– Не вздумайте предпринимать что-то по собственной инициативе, Трэвен, – предостерег Канеоки. – Если я узнаю, что вы продолжаете заниматься Нагамучи, к вам будут приняты самые серьезные меры.
Трэвен посмотрел на начальника отдела по расследованию убийств.
– Не попадайтесь мне на пути, Канеоки, иначе вам придется поднимать свою задницу с земли.
Канеоки замер, глядя на Трэвена взглядом, полным злобы.
Детектив подождал несколько мгновений, повернулся к двери и вышел. Как только он вошел в кабину лифта, Трэвен почувствовал, что ему отключили вживленный в голову коммуникационный микрокристалл. Внезапно наступившая тишина ощущалась почти физически. Он понял, что никогда раньше не испытывал подобного одиночества.
– Принести пива? – спросил Дэнни.
Трэвен отрицательно покачал головой. Он сидел в кресле и смотрел на город. Тишина в голове после отключения кристалла связи казалась оглушительной. Он смешал еще один коктейль, на этот раз более крепкий, чем раньше.
Дэнни вышел к нему на балкон. Он выглядел обеспокоенным, но Трэвен сделал вид, будто не замечает этого.
– Может быть, расскажешь мне, что случилось? – спросил юноша.
– Не могу, – ответил Трэвен. У него сжалось горло и голос стал хриплым. Еще никогда он не чувствовал себя таким заброшенным, таким отрезанным от окружающего мира. Он скучал по Шерил. Может быть, у него установились более прочные привычки, чем казалось раньше.
Дэнни оперся о перила.
– Тебе надо поесть.
– Потом. – Отвечать отдельными словами почему-то казалось проще. Если бы только водка могла заглушить пламя, горящее у него в душе, все было бы в порядке.
– Здесь холодно. – Дэнни зябко потер голые плечи. Трэвен кивнул и отпил еще несколько глотков. Он намеренно понизил температуру на термостате. Сейчас он смотрел на панораму города, думая о том, что ему следует быть там и заниматься работой, а не сидеть здесь. Но Канеоки действительно способен принять серьезные меры, даже если Кайли не захочет прибегать к ним. Трэвен чувствовал себя затерянным, одиноким, поставленным в тупик и бессильным. Он скучал по Шерил и обвинял девушку в том, что ее нет рядом. Телевизионные новости уже сообщили о его отстранении от работы. Каналы, финансируемые корпорацией Нага-мучи, демонстрировали программы, рисующие его как опасного человека, угрожающего общественному спокойствию. Им удалось подобрать кадры всех перестрелок, в которых он принимал участие. Их оказалось больше, чем мог припомнить сам Трэвен. Большинство программ начиналось фотографией, изображающей детектива с головой курьера в руке и надписью внизу «КОП – УБИЙЦА?».
– Кто-то стоит у двери, – послышался механический голос домашнего компьютера.
– Я пойду, – сказал Дэнни. Он скомандовал, чтобы на видеостенке появилось изображение пришедшего, встал и через несколько секунд вернулся в сопровождении Крейга Трэвена.
Трэвен заметил, как нервничает отец, и пришел к выводу, что сейчас очень неудачное время для его визита. Он почувствовал приближение чего-то зловещего.
– Я не помешал? – спросил Крейг Трэвен. Он был в вечернем костюме с белой гвоздикой в петлице.
– Нет, – ответил Трэвен.
Крейг Трэвен кивнул и на мгновение коснулся гвоздики, словно стараясь убедиться в том, что с нее все еще не осыпались лепестки. Когда он заговорил, то старался не смотреть на старшего сына:
– Я пришел за Дэнни. Решил, что уделяю ему мало внимания и пора мне самому заняться им вместо того, чтобы оставлять его у тебя.
41
– Я не хочу уезжать отсюда, – произнес Дэнни. Крейг даже не повернул к нему головы:
– Я не спрашиваю твоего мнения, Дэнни. Трэвен поставил стакан на стол. Вкус спиртного внезапно сделался отвратительным.
– Что стало причиной такого неожиданного решения? – спросил он.
Отец сделал небрежный жест:
– В моем желании нет ничего неожиданного, Микки. У тебя достаточно собственных проблем, так что присматривать за парнем – просто непосильная обуза.
– Когда ты приезжал в прошлый раз, у меня было ничуть не меньше проблем, – спокойно заметил Трэвен. – Тогда это не показалось тебе непреодолимым препятствием.
Крейг Трэвен на мгновение повернул голову, и его взгляд встретился со взглядом старшего сына.
– В то время твои проблемы не были столь серьезными, Микки.
– Меня отстранили от службы по настоянию Нагамучи, – произнес Трэвен, ожидая ответной реакции.
– Не знаю. Может быть, – пожал плечами отец. – Ты хочешь сказать, что моего отстранения от службы для них недостаточно?
– Ничего я не говорю. Я просто заехал, чтобы забрать своего сына.
– Если они не удовлетворены моим отстранением от службы, – настаивал Трэвен, – чего еще им нужно?
Крейг Трэвен повернулся к Дэнни:
– Собирай вещи. Мы сейчас уезжаем.
– Я не поеду, – повторил Дэнни.
– Тогда я увезу тебя силой! – Крейг Трэвен сделал шаг вперед и сжал руки в кулаки. Его лицо стало малиновым.
Дэнни расправил плечи и не шевельнулся. Твердый взгляд его глаз ясно показывал, что он не собирается уезжать добровольно.
– Микки, – тихо сказал Крейг Трэвен, – если Дэнни сейчас не поедет со мной, я приму меры и тебя ждут серьезные неприятности. Я – его отец. Ты – нет. Суд встанет на мою сторону, особенно принимая во внимание ситуацию, в которой ты оказался.
Трэвен встал и посмотрел на Дэнни:
– Если ты хочешь остаться здесь, у меня нет возражений. Вместе мы сумеем выдержать все трудности.
– Черт побери, мальчишка, не будь таким упрямым! Если ты не соберешь вещи и не пойдешь со мной, первое, что я сделаю, когда выйду из квартиры, это сниму телефонную трубку в своей машине и начну звонить всем влиятельным людям, пока не добьюсь решения в свою пользу. Неужели ты хочешь причинить Микки новые неприятности?
Дэнни задумался на несколько секунд, перевел взгляд на Трэвена и сказал:
– Я уезжаю с ним.
– Тебя никто не может заставить.